Последняя капля терпения

– Обязательно позвоните.

– Что вы, я не забуду. Ведь такое дело! Только уж за ужин придется заплатить вам, так у нас заведено.

Когда столик был заказан, Ларин без лишних церемоний взял со стола дисконтную карту дорогого ресторана. Режиссер и не подумал возражать.

– Ну что? Теперь ваши проблемы решились? – Мэтр с надеждой заглядывал в глаза Андрею. – И о моем непреднамеренном прегрешении наши доблестные органы наконец-то забудут?

– Как знать, как знать... – дважды повторил Ларин. – Ведь у нас есть и вторая просьба. Я об этом предупреждал с самого начала.

Режиссер напрягся, вены на шее вздулись. Он явно страдал повышенным давлением.

– Теперь мы должны покинуть территорию «Мосфильма» так, чтобы нас никто на проходной не видел.

– А вот это не проблема. – Глобинов довольно потер руки.

– Вы что, достигли успехов в бесконтрольном вывозе с киностудии материальных ценностей?

– Не в этом дело. – Глобинов уже дышал ровно и спокойно. – Кино – это всегда настоящий дурдом. Уследить здесь за чем-либо невозможно по определению. Разрешите? – Режиссер подошел к двери, провернул ключ и позвал какую-то Люсю из соседней комнаты.

Люся заявилась безотлагательно: худая, чуть ли не под два метра ростом, худые бедра затянуты в узкие джинсы.

– У нас когда автобус с массовкой на натуру выезжает?

– Должны были еще полчаса тому назад уехать. Да вот задержались, – принялась оправдываться ассистентка режиссера.

– Вот и отлично, что задержались. Я так и думал. Добавь этих двоих в массовку. Пусть и им грим сделают.

– Сейчас. Только гримера найду. Он уже, кажется, в буфет отправился.

– Все будет в лучшем виде, – пообещал Глобинов. – Я в этом бедламе плаваю как рыба в воде.

Он задержал свой взгляд на Масудове. По достоинству оценил его седую бороду и умудренное жизнью лицо.

– У вас характерная внешность. Вам бы актером быть. Если бы я экранизировал Льва Николаевича Толстого – а такая задумка у меня есть, финансирование мне обещали, – то непременно пригласил бы вас сыграть эпизодическую роль в «Хаджи Мурате». Я уже это вижу: разоренное горное селение, двери и окна нараспашку, ни души, бродят брошенные собаки и кошки, из водоразборного фонтана пьет жеребенок – а среди этого безумия войны сидит старик с каменным лицом.

Режиссер вышел из транса и уже вполне по-деловому добавил:

– Не знаю, какие у вас должность и звания, но сыграть в кино – это по-любому остаться в вечности. Подумайте. Оставьте свои координаты, и я внесу вас в свою картотеку.