Пленные загрузили оружие, затем их рассадили по машинам. Водителей легковушек командир отпустил и сказал на прощание:
— Передайте Сабатину, что наглость его холуев терпеть не собираюсь и наказывать буду беспощадно.
На следующий день появились три посланца от Сабатин-Шаха. Лаврентьев принял их через час, провел по территории полка, показал гауптвахту, где содержались боевики, и пояснил, что своей властью арестовал их на десять суток за попытку угрожать оружием должностному лицу при исполнении им своих обязанностей.
— Расстрелять их по законам военного времени я, к сожалению, пока не имею права, Уголовный кодекс уважаю, так что ограничился арестом. Об этом я сообщил нескольким журналистам, в том числе и американским. Сейчас арестованные убирают территорию, чистят туалеты. Блеснут в труде — отпущу раньше. Питание у них калорийное, все довольны. Так и передайте Сабатину. Это все. Дежурный вас проводит…
Вечером позвонил Сабатин-Шах. Он любезно похвалил военную хитрость Лаврентьева и перешел к делу:
— Командир, этих трусливых щенков можешь оставить себе, но верни мне оружие.
— Оружие ты не получишь, а вот щенков забирай, вырастут, может, собаками станут.
— Зачем, командир, тебе неприятности?
— Сабатин, ты еще не понял? Меня пугать — себе дороже…
И тут же грукнул еще один звонок. «Москва. Чемоданов!» — с тихой тоской понял Лаврентьев и выразительно посмотрел на Штукина, который минуту назад появился в кабинете. Действительно, это был генерал. Комдив доложил по команде про захваченное оружие и пленных, и вот теперь начались последствия.
— Ты что там натворил, Лаврентьев? — забулькал знакомый голос.
— Меня попытались захватить в заложники, — устало начал командир. — А я не согласился.
— Я не об этом! Зачем тебе было связываться с этим оружием? Тем более людей на гауптвахту сажать! Ты что, прокурором себя возомнил?
— Меня больше часа держали под дулами автоматов. Может, мне еще извиниться тогда надо было?
— У тебя нейтралитет, а ты его попрал!
Лаврентьев почувствовал, как накаляется генеральский голос.
— Это они нарушили, товарищ генерал! А я отреагировал, как подобает командиру российского полка, а не блудливому миротворцу.
Чемоданов умолк, видимо, осмысливая услышанное, потом, наполнившись воздухом, забулькал с новой силой:
— Лаврентьев, ты забыл, с кем и как разговариваешь! Немедленно отпусти пленных и верни оружие!
— Оружие я уничтожил! — соврал Лаврентьев.