– Да проснись! Проснись! – Лизка бесцеремонно лепила пощечины, и голова Каузиной моталась по подушке. Наконец, застонав, Ленка разлепила тяжелые веки.
– Что-о-о?
– Вставай, иуда!
– Ты что, сдурела! – подскочила Каузина, приходя в себя. Заметив Геннадия, она натянула на себя одеяло. – А вы здесь зачем?
– Елена, ты давно сотрудничаешь с преступниками? – присел на стул перед диваном Геннадий.
– Что?! – перепугалась Каузина, побелев как мел.
– Тебя видели на вилле Ондатра, ты там деньги получала. Вот показания доктора Калитова.
– Что?! Нет! – Ленка вдруг заморгала и разрыдалась, уткнувшись в кулак.
Геннадий растерялся – эта милая девушка была шпионкой криминала, и вдруг так легко «раскололась» и рыдает, словно ребенок. Как себя вести? Орать на нее, тоже бить по щекам, как Одоева? Что делать?
– Ты на службе у Ондатра? – спросил Геннадий.
– Да, – выдохнула Каузина. Капельки слез застыли на щеках.
– Почему?
– Он спас меня, оплатил учебу в институте…
– И все эти годы ты работала на него?
– Да, да! – И Лена спрятала лицо в колени.
Геннадий помолчал в нерешительности, но потом взял себя в руки – Каузина враг, надо вести себя жестко, и заговорил ровным голосом:
– Тебе придется искать другую работу. Это самое хорошее, что тебя ожидает. А плохое – ты можешь попасть в тюрьму. Твои действия определяются, как коррумпированность и участие в преступном сообществе.
Ленка рыдала от всей души. Геннадий смотрел на нее и удивлялся: никогда бы не подумал, что она связана с ворами. Они ее спасли от чего-то, скорее всего, от какой-то глупости, определили в институт через своих людей, платили за учебу – готовили с самого начала, словно лазутчика в стан врага.
Одоева принесла Ленке воды. Та выпила, немного успокоилась.
– Я уволюсь сама. Не выдавайте меня.