Старик, взяв таз, понес его на улицу.
— А у меня к тебе дело, — продолжала Ледина. — Ты ведь животных любишь?
Мальчик кивнул.
— А птичек? — продолжала допытываться девушка.
— Люблю, — наконец «прорезался» голос у маленького гостя.
— Ну, вот и отлично, — взъерошила его волосы девушка. — Тогда идем со мной.
Взяв его за руку, она вышла из дому.
— Ты понимаешь, какое дело, — рассказывала она. — У нас есть гуси, мы пасем их. А сегодня пропал один маленький гусенок. Так что мне нужна твоя помощь в его поисках. Поможешь?
— Да.
— Я тоже с самого детства люблю животных. Когда я была такой, как ты сейчас, моим лучшим другом была собака, жившая тогда у нас. Пес так любил меня, что не отпускал ни на шаг. Куда бы я ни пошла, он всегда был со мною. И вот случилось так, что к нам на ферму повадился коршун. Почти каждый день он прилетал и таскал по цыпленку. Мы караулили несколько дней, но не могли уследить за тем, как он таскает цыплят. Так вот мой пес выследил коршуна и отбил у него цыпленка. — Она засмеялась, поправляя волосы. — Ну, поймать не поймал, но больше крылатый хищник у нас не появлялся.
Они спускались к речке. В небе плыли легкие облака, ярко светило солнце.
Старик, проводив взглядом уходящую пару, вернулся в дом. Войдя в комнату, он направился к шкафу. Великолепный резчик по дереву, Мирел сделал этот шкаф сам, впрочем, как и многое другое из мебели в доме. Нет, естественно, он мог бы и купить шкаф в городе, однако зачем что-то покупать, если ты можешь сделать это своими руками. Тем более что получалось действительно красиво и прочно.
Как сказывал старику один приятель из Приштины, если бы Мирел жил в более благополучной стране Европы или, скажем, в Штатах, то наверняка имел бы лучшую участь.
По информации старого Зульфикара, такие мастера, как Мирел, там словно сыр в масле катаются. О тех, кто делает что-то по старинным, исконным традициям, государство фильмы снимает, заказы им дает, а главное, создает школы, где бы дети перенимали все секреты мастерства. Ведь настоящих старых мастеров никогда не бывает много. Да вот взять хотя бы его округу — он один такой остался. Нет, был еще в Сливице старый Муку — тот, конечно, талант уникальный. Но ведь три года как он Аллаху что-то мастерит, теперь уже на небесах.
Да, обидно все это. А ведь он, Мирел, мастер, воспитанный на старинных, самых что ни на есть исконных традициях. И отец его был резчиком, и дед, и прадед. А ведь и помирать уже скоро, а кому он мастерство свое передаст? Некому, разлетелись все. Да и старого приштинского приятеля, с которым они в свое время не одну бочку вина выпили, уже тоже в живых нет. Еще в самом начале войны пуля настигла его у ворот собственного дома. Таким его и нашла семья, вернувшаяся вечером домой, — лежащим лицом в канаве, с пробитым затылком.
Старик присел и пошарил руками под шкафом — ничего. Наверное, мальчуган засунул подальше. Кряхтя, он лег на пол и вытащил из-под шкафа предмет, спрятанный мальчиком. Сев на полу, он вгляделся и ахнул. В его старческой узловатой ладони лежал православный крестик и ладанка. Конечно, в другие времена особо нервной реакции эта вещь у Мирела Касаи бы не вызвала. Однако сегодня серебряный крестик жег его ладонь.
У каждого народа всегда существует масса своих обычаев и отличительных черт. Так, естественно, и с сербами. Например, у каждой сербской семьи есть персональный святой-покровитель. Поэтому кроме крестика носится обязательная ладанка с изображением именно этого святого.
Теперь старику все стало понятно. И странное поведение мальчика, и нежелание его разговаривать, и те вздрагивания, когда Ледина говорила о врагах албанцев. Потрясенный Касаи понял — мальчик, которого они привезли, является сербом и христианином. А значит, стопроцентным врагом.
«Вот так сюрприз, — ошеломленно думал старик. — О таком я и подумать не мог. Но ведь странно…»
Наморщив лоб, он лихорадочно рассуждал, потрясенный этим открытием: как же попал мальчик в автобус с албанскими детьми? И, главное, что с ним, врагом, теперь делать?