Эмили нежно коснулась его руки.
— Ты меня понимаешь? Он был в отчаянии.
— Господи, ведь сейчас не средние века! Что, по его мнению, ты станешь делать дома — готовить, стирать, вести хозяйство, как подобает добродетельной бурской девушке?
На лице Эмили появилось некое подобие улыбки.
— Нет, он достаточно хорошо меня знает. Он просто хочет уберечь меня от тебя и твоего «тлетворного» влияния. — Ее улыбка исчезла. — Хотя еще он хочет, чтобы я помогала ему по дому. Чтобы выступала в роли хозяйки на всяких приемах и
Иэн взял ее чемодан, и они вместе пошли к очереди на посадку.
Эмили продолжала болтать, словно эта болтовня могла помочь ей забыться.
— Видишь ли, нынешнее положение отца вынуждает его больше вращаться в обществе. И ему важно продемонстрировать своим сослуживцам дом, который считается в их среде «нормальным».
Иэн кивнул, но не нашелся, что ответить. Он знал, как Эмили ценит свою свободу и как ненавидит крайне правые взгляды своего отца. И вот теперь она сознательно возвращается туда, откуда когда-то бежала.
И все это ради него.
Его собственные неприятности показались ему пустяком в сравнении с ее жертвой.
— Ваш посадочный талон, пожалуйста.
Он поднял глаза: они стояли у самого выхода на посадку. Юная девушка в форме протягивала руку за билетом.
— Послушай, а можно, я напишу или позвоню? — В его голосе ясно слышалось отчаяние.
Эмили перешла на шепот, так что ему пришлось напрячь слух, чтобы услышать ее слова.
— Ни в коем случае! Мой отец должен считать, что я окончательно с тобой порвала!
— Но…
Она нежно поднесла палец к его губам, заставляя его замолчать.
— Я знаю, Иэн, все это ужасно. Но надо смириться. Я позвоню тебе, как только будет возможность. Как только я смогу сделать это без ведома отца. — Она убрала руку от его лица.
Стюардесса слегка кашлянула.