Людоеды

– Чего-чего? – угрожающе начал Моряк.

– Искусственное дыхание, вот чего. Пока ещё можно оживить.

– Да пошел он! – заартачился Моряк. – Скормить песцам и всех делов.

– Ну, ты, не понял? – зарычал Бугор, ткнув Моряка дубинкой в ухо. Сказали дуть, значит дуй, пока не лопнет. А то самого скормлю.

– А чего я? Он, может, сифилисный, – заныл Моряк, боязливо оглядываясь. Встал на коленки. – Все равно не очухается, а тут какую-нибудь заразу обезьянью подцепишь. Куда дуть-то?

– Да прямо в пасть, – подсказал Митрофаза. – Нос ему зажми рукой. Как скажу "три", так дуй, да посильнее. Митрофаза трижды резко толкнул руками грудь Макаки, одновременно командуя: – Раз, два, три!

Моряк наклонился, шумно вдул воздух в безвольный рот Макаки и сплюнул. Грудь маленького человечка поднялась.

– Раз, два, три! Дуй! – повторил процедуру электрик.

Моряк ещё раз дунул-сплюнул. Бугор и его помощник Садык молча смотрели, как пытаются оживить человека. До этого здесь только убивали. Странно, но Макака вдруг сипло выдохнул, захрипел, задышал и открыл глаза. Несколько минут ничего не мог понять, только утирал рот и хлопал глазами. Потом завыл, хватая левой рукой правую. Мало того, что ладонь обжег до волдырей, ещё Бугор чуть кости не перебил ударом дубинки. Сейчас на руке напухал здоровый черный синяк. Чернота эта была столь густой, что на её фоне без следа растворилась татуировка: черт с мешком на хребте. Только надпись пониже осталась – "Было счастье, да черт унес".

– Эй, ты, макака-резус, это я тебя с того света вытащил, понял? Моряк принял горделивую позу. – По гроб жизни ты мне теперь должен.

– Это бог меня спас. Срок ещё не пришел на тот свет отправляться, сиплым слабым голосом сказал Макака прерывисто, обтирая тыльной стороной ладони обслюнявленный рот.

– Ладно, кончай базар! – вмешался Садык. – Пошли этого фусмана искать, и так полчаса проваландались.

Команда шумно двинулась по коридору в обратном направлении, на ходу переживая произошедшее и делясь впечатлениями. Больше всех разорялся и верещал, естественно, Макака. Он мазал слюнями обожженную ладонь, матерился и грозился на весь коридор:

– Живьем зажарю падлу! Я ему электрический стул сделаю! В шашлык изрублю!

Повернули в боковой коридор. Бугор неожиданно остановился и взмахом дубинки осадил своих подчиненных. Затем ткнул дубинкой в пол. На пыльном бетоне валялся тоненький окурок с фильтром.

– Чинарик, бабская сигаретка, – проявил аналитические способности Моряк. – Курила тут. Плевалась, стерва…

Бугор с высоты богатырского роста смерил его презрительным взглядом. Потом неожиданно высоко подпрыгнул и врезал дубинкой по трубе у потолка. На жестяном боку отпечаталась вмятина, а коридор наполнился пронзительным визгом. Визжала Жека. Бугор заорал, чтобы она заткнулась. Но девушку его невнятный рев привел в ещё больший ужас и она заголосила ещё отчаянней. Несколько минут разносились по коридорам визг, мат и крики. Наконец команда построила "пирамиду", как юные физкультурники, и Моряк, поднятый к потолку, схватил Жеку за руку и сдернул с труб. Ей хлестнули брезентовой варежкой по лицу, и она замолчала. Только всхлипывала, размазывая грязь по щекам.

– Ну, фто? – неразборчиво замычал Бугор. – Удавить тея на мефте или помуфить?

Жека сразу перестала всхлипывать. Жестокий смысл бандитских слов доходил до неё с трудом, поскольку слишком смешным оказался контраст между двухметровым громилой и его детской гнусавостью. Ее это даже начинало забавлять.

– Просморкайся сперва, уродина, – с вызовом произнесла и тут же, взвизгнув, присела, закрывая голову руками.