Людоеды

И Вовец стал демонстративно натягивать резиновые перчатки. Жека захныкала:

– А я, значит, мало того, что с покойником, так ещё и в темноте сидеть обязана? Или свет оставляешь, или я с тобой иду.

– Ладно, – сдался Вовец, – но в комнату заходи в темноте и сиди там, как мышь, чтоб без звука. Пусть думают, что ты где-то по коридорам шастаешь. Приготовь ключ, я сейчас свет вырублю.

Он рванул вниз рукоятку рубильника. Отыскал в темноте руку Жеки, повел вдоль стены. Вот и пятая дверь. Девушка обняла его и поцеловала в губы.

– Береги себя, – горячо прошептала в самое ухо.

Вовец дождался пока внутри камеры защелкнулся замок. Чтобы убедиться, что дверь заперта, на всякий случай подергал дверную ручку. Вдоль стенки двинулся обратно. Сейчас, когда у него преимущество в оружии, надо атаковать. Три патрона на трех бандитов. Правда, у них одна пуля для него самого тоже имеется. Так ведь пуля – дура, а дробь разлетается широко.

Вовец добрался до железного шкафа, отыскал рукоятку рубильника, подал вверх и сразу спрятался за шкаф. Выглянул. Никого не видно. Спокойно вставил на свое место недостающий предохранитель. Пусть во всех закоулках будет светло, кроме тех, где он сам лампочки разбил.

Вовец ещё раз проверил патроны в стволах. Третий, запасной, он же последний, положил в нагрудный карман рубашки. Оттуда его легче и быстрее вытащить, чем из кармана брюк. Потрогал нож, висящий на поясе. Выкатил тележку-каталку на середину коридора, положил сверху кресло и начал разгонять это сооружение. Он был уверен, что бандиты за ближайшим углом, и таким способом хотел прикрыться от них.

Он бежал ровно, но довольно быстро. Дребезжание и визг несмазанных подшипников резали уши. Шагов за десять до бокового коридора Вовец резко прибавил ходу. Сразу постарался дать максимальную скорость. Перехватился за боковые стойки ниже верхней площадки, согнувшись, как велосипедист, и несся что есть духу. У каталки чуть выше уровня колес имелось несколько поперечин, сантиметров через двадцать пять-тридцать одна от другой. Отпустив стойки, выставив руки вперед, Вовец сильно оттолкнулся ногами и рыбкой влетел внутрь. Падение на трубчатые поперечины оказалось довольно болезненным, но этот толчок придал тележке дополнительное ускорение. Ноги, конечно, висели, но Вовец, перевалясь на левый бок, подтянул их, согнув в коленях. В таком скрюченном положении и промчался мимо засады в боковом коридоре. Вот только обрез из-за пояса вытаскивать оказалось очень неудобно, и он с этим делом запоздал.

Финт с проездом внутри каталки оказался для врагов совершенно неожиданным. Мясницкие тесаки были подняты вверх, как кавалерийские палаши, чтобы рубить и сечь наотмашь, а Вовца сверху прикрывала площадка. Его можно было только колоть сбоку, причем на бегу и согнувшись. А остановить тележку бандиты не сообразили или не рискнули. Они растерялись, а Вовец стремительно прокатился мимо, впрочем, и сам не успел выстрелить.

Бугор, размахивая пистолетом, бросился следом. Остановился, прицелился. Присел, снова прицелился. Видимо, не мог решить, стоит стрелять в пятки или нет. Каталка тем временем, замедляла ход, сплошной визг колес сделался прерывистым и Вовца трясло гораздо меньше. Справа открылся ещё один коридор. Вовец выкатился на пол и, как лягушка, оттолкнувшись ногами и руками, отпрыгнул за угол. В главном коридоре запоздало грохнул выстрел.

Вот так, подумал Вовец, это должен быть последний патрон, тот что лежал в стволе, в патроннике.

Он отряхнул плечо, потер ушибленное колено и вышел из-за угла.

Высокий бандит прятал в карман пистолет. На левой его руке болталась на ременной петле дубинка. Раз пистолет убирает, значит патроны точно кончились. Теперь можно с этими гадами не церемониться. Вовец взял обрез наперевес и быстрым шагом пошел вперед.

* * *

Банда драпала сломя голову. Вовец даже не пытался их догнать, слишком далеко оторвались. Он понимал, что стрелять надо в упор, с расстояния в метр-полтора, чтобы наверняка. Только в этом случае будет гарантия, что враг, убитый или по крайней мере, получивший тяжелое ранение, окажется выведенным из строя, нейтрализованным, так сказать. В первую очередь следовало уложить самого высокого. Это, наверное, тот самый Бугор, который командует остальными. И у него пистолет. Кто знает, вдруг ему удастся добраться до кандейки, где патроны лежат? Бежит Бугор неровно, шатаясь, хватается за левый бок. Впрочем, двое других бегут не лучше. У одного голова перевязана каким-то тряпьем. Красное платье Шеломова маячит далеко впереди. Самый напуганный и самый здоровый. Куда бежит? Ему-то чего бояться?

Банда добежала до зверофермы и растворилась среди клеток. Вовец остановился. Усмехнулся, глядя на небрежно починенные клетки, на скорую руку кое-как залатанные сетки. Десятки, сотни разбуженных зверьков тявкали, скулили, царапали металл. Этот жизнерадостный шум поглощал все прочие звуки. Невозможно расслышать топот убегающего врага, невозможно понять, в какую сторону он бежит. А, может, наоборот, крадется за ближней клеткой с дубинкой наготове.

Вовец поднял глаза. Зажатые высокими черными стенами, ярко мерцали звезды на синеющем квадрате неба. Там, наверху, начинался рассвет, наступал новый день. Здесь, внизу, темнота окутывала ряды клеток. Освещение имелось только в коридорах. Совершенно ясно, что банда прячется в этих темных лабиринтах трехэтажных вольер. Они знают тут все ходы-выходы и, если Вовец рискнет сюда сунуться, его путешествие окажется недолгим и закончится печально. Он стоял у выхода из коридора и был прекрасно виден из темноты. Он же не видел никого, только блеск звериных глаз сквозь сетку.

Вот чертовщина какая. Мало того, кто-то из бандитов может выйти в другой коридор, обойти боковыми тоннелями и добраться до кандейки с патронами. Правда, вход в другой коридор Вовцу виден. В принципе, тот коридор как бы продолжает этот и просматривается вглубь. Там никого нет. Пока, во всяком случае. Но если кто-то вдруг туда побежит, Вовец не рискнет его преследовать, потому что остальные тут же кинутся в этот ход. Так что вместо преследования придется самому бежать на перегонки в сторону распредшкафа.

* * *

Шеломова поставили на шухер. Он смотрел в щель между клетками и должен был подать сигнал, если Вовец двинется из коридора. Банда повалилась на пол отдышаться. Бугор осторожно потрогал бок, перетянутый рубашкой Митрофазы. Пальцы липкие, кровь просачивается. Он поморщился от боли, покряхтел и выругался.

– Слышь, Бугор, – вкрадчиво подъехал Моряк, – ты уколись, и все ништяк будет. Как рукой. Заодно и нам выделишь.