— На кой хрен тебе их документы? — взревел Андрей, сейчас, по-моему, он был еще больше взбешен, чем когда думал об убитых.
— Хотел посмотреть, кто против нас работает, — ответил я. — Черные «Мицубиси-Паджеро» впечатляют, особенно в здешней глуши.
— Ну и выяснил, кто они? — На этот раз голос моего напарника звучал более уравновешенно.
— Вот, — раскрыв одно из удостоверений, я сунул его под нос Андрею. С фотографии из-под фиолетовой печати смотрело молодое скуластое лицо, а текст гласил: «ОМОН города Екатеринбурга, лейтенант Салават Камбаев».
— Знакомое лицо. Где я его мог видеть? — задумчиво произнес Акулов.
— Лейтенант предупреждал нас о криминалитете на въезде в Екатеринбург, — проговорил я, разглядывая другое удостоверение.
— А кто второй? — поинтересовался Андрюха. Наш «Шевроле» снова сорвался с трассы и понесся по проселочной дороге в направлении редкой лесопосадки. До Хребта оставалось около десятка километров, и вероятность наскочить на милицейский патруль возрастала.
— Второй, — сказал я, — старшина Юрий Салтакин, тоже из екатеринбургского ОМОНа. Откуда здесь, в епархии полковника Гестапо, могли взяться областные бойцы отряда спецназначения?
Этот вопрос относился к нашему пассажиру. Картунов немного успокоился, едва до него дошло, что трупов на нас нет. Дымя сигаретой, он мог уже нормально рассуждать.
— Еще в Чечне Хрохмину подчинялся взвод ОМОНа, который был передан охране фильтрационного лагеря как оперативная группа. После возвращения из Чечни Владимир Леонидович использовал омоновцев для борьбы с заезжими торговцами с юга.
— Судя по экипировке и вооружению, — я погладил цевье автомата, лежащего у меня на коленях, — они здесь на полном, и довольно нехилом, обеспечении.
— Ладно, удостоверения ты взял, чтобы выяснить, кто они. Но оружие зачем прихватил? — Андрюху все еще распирало от злости. — Новые удостоверения им по блату выпишут, Хрохмин постарается. А вот табельное оружие без скандала не заменишь. Тут без служебного расследования не обойтись, а значит…
— Расследования не будет, — сказал я, — это не табельное оружие, это левые стволы.
— Что такое? — не понял Андрей.
— Вот, посмотри. — Взяв за ствол пистолет Стечкина, я продемонстрировал Акулову левую сторону оружия: там, где должен быть серийный номер, была лишь глубокая борозда, оставленная фрезой. — Такое оружие не держат на балансе МВД.
— А автомат? — на мгновение оторвавшись от дороги, спросил Андрей, ткнув пальцем в оружие, лежащее у меня на коленях: серийный номер стоял где положено.
— Что это за автомат? — спросил я.
— Автомат Калашникова, модель «АК-74», десантный вариант с откидным прикладом, — незамедлительно последовал ответ.
— Все верно, только у советского «АК-74» приклад контурный, а не проволочный. И складывается этот не влево, как советский, а вправо. Так удобнее.
— Не советский, а чей же?