Последний грех

— Кто?

— Старлей, не тупи! Где Самолкин?

— В спальне.

Кабанов посмотрел на следующие двери и быстрыми шагами направился вперед. Дерябин старался не отставать. У кровати полковник остановился, собираясь духом, помедлил. Под одеялом угадывалось человеческое тело. Ухватив край савана, Кабанов медленно приподнял. Дерябин смотрел на его лицо. Злое вначале, оно как будто вздрогнуло, исказилось в чудовищной гримасе и замерло. Словно окаменело. Дерябин посмотрел на кровать. То, что там лежало, он уже видел. Останки. Да-да, именно останки. Назвать то, что осталось от Альберта, трупом было сложно. Но Кабанов все смотрел. Покойник был ужасен. Красные, залитые спекшейся кровью, дыры обозначали место, где раньше были глаза. Мертвец взирал ими на пришедших и улыбался желтыми зубами. Улыбался, ведь, губ тоже не было: «Ну, как я вам?! Хорош?» Ответить, если бы он и впрямь спросил, Кабанов не смог бы. Он вообще сейчас ничего не мог. Дышать и то, стало тяжело. Нос мертвеца лежал на прикроватной тумбе. Эксперт поднял его с пола и заботливо упаковал в пакет. Отрезанный по самую кость, своим отсутствием он досрочно придал лицу Альберта схожесть с черепом. А, нарезанные лохмотьями, щеки только усиливали это сходство. Кабанов отвернулся. Краем глаза заметил, что и на теле зияли страшные раны, но смотреть уже не мог. Воздуха не хватало, а к горлу подкатывал тошнотворный ком. Полковник открыл рот и глубоко вобрал в себя воздух. Постояв с минуту, едва выдавил.

— Это ж надо… Такое с человеком сделать. Он что — псих?!

С ответом Дерябин не спешил. Молчал, отведя взгляд.

— Что молчишь?! Мог человек такое сделать?

— Не знаю… Пока.

— Старлей, ты мне скажи?! — Кабанов кашлянул, будто набираясь сил, и уже громче повторил. — Скажи, где, твою мать, охрана его была? За что он этим козлам бабки такие платил?! Чтобы они храпели в свое удовольствие, пока он его на куски резал?! А?! Ублюдки хреновы!

Отвечать Дерябин не хотел. Сейчас лучше не высовываться, молчать и ждать, пока шок хотя бы немного отпустит нервы полковника. Но Кабанов хотел диалога.

— Ну что молчишь? Они хоть что-то слышали?

— Крики были, но не громкие.

— Это он тебе сказал?! — Кабанов кивнул в сторону громилы.

— Да.

— А какого он тогда на жопе сидел?! Ждал, пока ему закричат: «Караул! Помогите! Режут!»?

— Посчитал, что это… другие крики.

— Другие? Какие другие?!

Дерябин замялся, говорить напрямую то, что он думал, было сейчас чревато.

— Дело, сами понимаете, интимное.

— Интимное?! Ни хрена ж себе — человека на куски резали, а он ни сном, ни духом. Другие крики!