Расстрельщик

Старики переглянулись.

– Давно, – сказали в один голос. – Уже и не упомним.

Они, похоже, действительно ничего не знали. Мать поднялась и вышла на кухню, загремела посудой.

– А вы, значит, из Москвы, – начал неторопливый разговор старик.

Точно, не знают ничего.

– Из Москвы, – подтвердил Корнеев.

Весь дальнейший разговор он знал наперед. Как Москва? Да, я там бывал. В таком-то вот году. Большой, конечно, город. И очень непривычно. У нас-то лучше будет, пожалуй.

Корнеев вздохнул. Его не столько тяготило знание того, о чем будут говорить, сколько неведение базылевских родителей о покушении на сына. Теперь все будет дольше и сложнее, чем рисовалось прежде.

– Вы вместе работаете? – внезапно спросил старик.

– А? – вскинулся Корнеев, выпутываясь из сплетения мыслей.

– С Толиком вместе работаете?

Про старшего сына спрашивал.

– Да, – поспешно подтвердил Корнеев.

Старик кивнул. Что-то мелькнуло там, в его глазах, но Корнеев поначалу не разобрал.

Появилась мать, расстелила на столе опрятную, но очень старую, в заплатах, скатерть.

– Посидим, – сказала мать. – Чтоб все было по-людски.

Строго посмотрела на мужа и поджала губы. Через минуту она снова на кухне громыхнула посудой. В этих звуках что-то чудилось Корнееву, какая-то нарочитость.

– Молодежь забывает стариков, – внезапно сказал отец Базылева. – У вас-то отец есть?

– Есть.

Старик кивнул. На его лице почему-то обозначилась печаль.