Украсть у президента

22
18
20
22
24
26
28
30

– Надо держаться! Держаться! Уже немного осталось!

Она вряд ли понимала то, что он ей говорил.

Те, что оставались у могилы, теперь смотрели в их сторону. Значит, им пора.

– Идемте! – сказал женщине Горецкий, стараясь, чтобы его голос был тверд.

Алтынова не шла, ноги ее не слушались, и Горецкому пришлось буквально нести ее до могилы. По пути Алтынова то и дело хваталась за прутья могильных оград, чтобы не упасть, Горецкий отрывал от прутьев ее оказавшиеся неожиданно цепкими пальцы и увещевал:

– Идемте! Нас ждут!

За время их отсутствия рядом с могилой выросла земляная гора, почти скрывшая под собой примогильную скамью. Только край скамьи торчал, на него Горецкий и усадил женщину. Усаживая, склонился, и на него из близкой могилы вдруг дохнуло сырым холодом. Аж озноб по коже.

– Посидите здесь, – пробормотал Горецкий. – Я распоряжусь.

Он подошел к могиле и заглянул в нее. На дне могилы стоял гроб. Обивка гроба уже истлела, подгнившие доски потемнели.

– Поднимайте! – глухо приказал Горецкий, с замиранием сердца осознавая, что гроб сейчас откроют и ему обязательно придется туда заглянуть, и невозможно ни отказаться, ни перепоручить кому-то, и никуда ему не деться от выполнения этой страшной обязанности.

Кладбищенские засуетились, один прыгнул в могилу, ему бросили концы веревок, он повозился, заводя веревки под днище гроба, получилось не сразу, но справился наконец. Выкарабкался из могилы, сказал, ни на кого не глядя:

– Готово!

И вообще никто ни на кого не смотрел, как вдруг обнаружил Горецкий. Взгляды присутствующих будто обтекали людей, ни за кого не цепляясь, и растворялись в пространстве.

Потянули за веревки. Гроб поднимали рывками, и когда крышка показалась из могилы, Мария Николаевна без единого звука повалилась вперед и уткнулась лицом в комья сырой земли. У кого-то из присутствующих не выдержали нервы, и он закричал:

– Зачем ее сюда привели! Да уберите же вы ее к чертовой матери!

Но без Алтыновой было никак нельзя, и никто ее от могилы уводить не стал. Горецкий усадил ее ровно на скамье, стал обмахивать платком, кто-то подал ему воду в пластиковой бутылке, он плеснул водой женщине в лицо, ее веки дрогнули. Горецкий легонько похлопал ее по щекам.

– Давайте, давайте! – пробормотал он с озабоченным видом. – Приходите в себя!

Он был очень занят Алтыновой, но тут кто-то сказал:

– Открываем?

Горецкий понимал, что вопрос был обращен именно к нему, но так не хотелось отвлекаться от Алтыновой, он с удовольствием перепоручил бы хлопоты с гробом кому-то другому, он и Алтыновой занимался только потому, что не хотел приближаться к гробу… А у него снова спросили, подумав, наверное, что он не расслышал: