– Послушайте, – сказал Андрей Петрович. – Ну можно же ее куда-нибудь пристроить, пиццу эту! Вернуть, как будто ошибочка какая вышла!
– Как ты это себе представляешь? Мы все должны после работы сесть и салями из пиццы выковыривать? Яичные желтки обратно в скорлупу запихивать? Назад уж не вернешь! Так не бывает! Икру обратно в рыбу тоже не заталкивают! Правильно?
С этими словами президент бесцеремонно зацепил пальцами щепоть черной икры и отправил ее в рот.
– Правильно, – с убитым видом подтвердил Цыбиков. – Только денег вправду нет.
– Родной, со мной шутить не надо, – посоветовал президент. – Я сам шутник такой, что смех и слезы.
– Я не шучу.
– Квартира чья? – деловито осведомился президент.
– Какая квартира?
– Эта вот.
– Моя, – ответил Цыбиков.
– Приватизированная?
– Ага, – сказал Андрей Петрович, пребывая в расстроенных чувствах, что сильно мешало ему адекватно реагировать на происходящее.
– Будем продавать, родной, – сообщил мягко президент.
И только теперь Цыбиков понял наконец, к чему шло дело.
– Нет! – вскинулся он.
– Да! – ласково, но неумолимо сказал президент. – А ты как думал?
– Я против! – запаниковал Андрей Петрович.
– Через суд решим. А суд у нас сам знаешь какой.
– Знаю! – ужаснулся Цыбиков.
– То-то и оно.