– Здесь! – сказал пассажир и пьяно ткнул пальцем за окно, показывая, где следует остановиться. – Я недолго.
– Хорошо, – ответил Гриша кротко. – Вас проводить?
– Я сам дойду. Как-нибудь.
Гриша видел, что клиент действительно может идти только «как-нибудь», и никак иначе, потому что нормально идти у него уже не получалось, но дело было вовсе не в этом, а в том, что Грише очень не хотелось, чтобы его пассажир где-нибудь заблудился или вовсе даже упал и заснул, потому что чувствовал Гриша – не все еще свои деньги он сегодня заработал.
Клиент ушел. И только тогда Гриша Спиридонов дал волю чувствам.
– Во! – сказал он потрясенно.
И дальше он еще сказал, но там уже так цветисто получилось, что при монтаже программы его восхищенную речь придется заменять писком, потому что за мат в эфире нас взгреют так, что мало не покажется.
Все Грише сейчас в его жизни нравилось. И то, что он таксист. И то, что именно сегодня его смена, а не выходной у него или, допустим, отгул. И хорошо, что из Бирюлева в Долгопрудный. И вообще хорошо все, если разобраться.
– Здравствуй, дорогой, – сказали Грише в открытое окошко.
Он повернул голову и увидел цыганку.
– Отвали! – сказал Гриша вежливо, пребывая в состоянии счастливой расслабленности, когда ни с кем не хочется особенно собачиться, а хочется окружающих немножко даже любить.
– Дай пятьдесят рублей, я тебе хорошо погадаю, – предложила цыганка с такой безнадегой в голосе, что было понятно – с заработками у нее дело швах и гонораров за свои цыганские таланты она не получала уже давным-давно.
– Я тебе сам погадаю за пятьдесят рублей, – рассудительно отвечал Гриша, и было видно, что даже монетку достоинством в пятьдесят копеек выцыганить у него крайне проблематично.
– Хороший ты человек, и сердце у тебя доброе, – уныло сообщила цыганка.
– Это да, – подтвердил Гриша, хотя лично он на свой счет никогда не обольщался.
– Ну хоть тридцать рублей дай, – канючила цыганка.
Гриша ей ответил, и его ответ нам тоже придется заменять писком.
– И будет тебе счастье! – меланхолично тарабанила привычный текст цыганка. – И богатство наживешь!
Тут Спиридонов промолчал, потому что про богатство слушать всегда приятно.
– Еще больше наживешь, чем раньше! – пророчествовала цыганка, ободренная молчанием охмуряемого ею Григория. – И так у тебя хорошо все идет, и еще ты столько же богатства наживешь.