– Знаешь, как у нас было с деньгами? Папа время от времени приносил деньги, много…
– Много – это сколько?
– Я не считала, Хеджи. Видела только – такие толстые пачки. То рубли, то доллары. Он спрашивал у меня, есть ли у нас крупные траты в ближайший месяц. Какие-то серьезные покупки. Если нет – он деньги уносил. В дело пускал, что-то там такое покупал, потом это купленное продавал, в общем – бизнес. А дома оставлял тысячу или две, когда как.
– Тысячу – рублей?
– Долларов, – равнодушным голосом ответила Полина.
Ей будет трудно, подумал Хеджи. Она еще не знает, что такое жить без денег. Пока что печалится о погибшем отце и не отдает себе отчета в том, что изменения в ее жизни заключаются не только в этом. Когда поймет, это станет для нее еще одним ударом. Пускай и не таким сильным, но тем не менее болезненным.
– У тебя есть квартира, – подсказал Хеджи.
– И что?
– Не знаю, – замялся Хеджи. – Почти наверняка есть что-то такое, что ты можешь продать.
– Что продать? – спросила Полина, не поворачивая головы.
Хеджи вспомнил о часах, виденных им на каминной полке в звонаревском кабинете.
– Часы, например, – сказал он.
– Какие часы?
– На той квартире. В кабинете.
– Старинные?
– Да, с какой-то там башней.
– Эти часы подарили моей маме.
Подразумевалось, что об их продаже не может быть и речи.
– Послушай! – приподнялся на локте Хеджи. – Но ведь у твоего отца фирма! Он ее единственный владелец! И там такие деньжищи!
– Какие «деньжищи»?