— Правда? — с нескрываемой надеждой спросил Науруз.
— Чтоб мне до смерти в старлеях ходить, — поклялся старший лейтенант. — Ты влюбился, что ли?
Подполковник неожиданно залился краской, как первоклассница. Поручик с сочувствием покачал головой:
— Не завидую тебе. Она теперь звезда. Президентские яхты крестит, с премьером общается… А он мужик хоть куда.
Берзеков резко дал по тормозам.
— Ты что? — Поручик чуть не треснулся лбом в лобовое же стекло.
— Приехали, — сообщил Науруз.
— А, ну спасибо. Ты меня не жди. Вдруг их дома нет, придется до победного под дверью сидеть… Один раз я к ним заходил, не застал. Сейчас второй. В третий раз я вряд ли смогу сюда выбраться, — сказал ему Голицын. — А отсюда как-нибудь сам доберусь.
Науруз кивнул и тронулся с места. Поручик проводил его взглядом и направился искать дом с нужным номером.
16. КОВРИКИ С СЮРПРИЗОМ
Семья кругосветника-одиночки жила на втором этаже трехэтажного дома. Поднявшись по лестнице и позвонив, старший лейтенант только тут сообразил, что, кроме имени яхтсмена, он ничего не знает. Неудобно получалось.
Дверь открыла Клавдия:
— Привет. А Липка давно ушла. Ты что, с ней не встретился?
— Встретился. Ее Правдин пригласил свой прогулочный линкор крестить. Потом банкет. Сейчас, наверно, за стол садятся. Не все, а только те, которые морской болезнью не страдают.
Он ответил автоматически и только потом сообразил, что шел не к Клавдии, а к жене Виктора. На всякий случай он выглянул за дверь и посмотрел номер квартиры. Совпало. Спускаться вниз и сверять название улицы он не стал, а просто спросил. Вопрос получился дурацкий.
— Слушай, Клав, а ты Виктора знаешь?
— Нет, — ответила она. — Я его совершенно не знаю. Хотя живем уже десять лет. Постой, а ты откуда его знаешь?
Поручик пожал плечами и уставился в потолок.
— Да так, в море встречались. Он меня просил к вам заглянуть, привет передать. Он у тебя прощения попросить хотел…
Клавдия вдруг зарыдала. Не по-бабьи, а так, как иногда это делают крутые брутальные мужики. Взрыднув, она перешла в нормальный женский режим, прижала к глазам передник и ушла в другую комнату. Поручик так и остался стоять дурак дураком.