Тузленок, преисполненный удивления, вызвался вытирать вымытые старшим лейтенантом тарелки.
Клавдия поначалу и слышать об этом не хотела, потом махнула рукой:
— Валяйте. А мне барахло привезенное разобрать надо. Второй день тюки стоят не распакованные.
И покинула кухню.
Бригада посудомойщиков взялась за дело. Тузленок мрачно тер полотенцем глубокую тарелку. Поручика он наградил тяжелым, исподлобья, взглядом.
— Слышь, Поручик, а ты ведь матери наврал, что отца видел?
Старший лейтенант был удивлен.
— Почему?
Тузленок многозначительно усмехнулся:
— Он же одиночник. Что я, маленький, не понимаю? Вдвоем там нельзя. Нарушение правил.
— В каждом правиле имеются свои исключения. Мы с ним даже с пиратами повоевали.
— Не врешь? — глаза Тузленка загорелись восторгом.
— Я вообще никогда не вру, — заверил его Поручик. — Мне это без надобности. И тебе врать не советую. Кто врет, должен иметь очень хорошую память. А таких людей очень мало. Память постоянной тренировки требует. Вот, к примеру, у тебя что по «инглишу»?
Тузленок надулся и засопел.
— Трояк… с минусом.
— Вот видишь, а иностранный язык — лучшая тренировка памяти. Да и вообще, учиться надо хорошо. Я вот школу с золотой медалью окончил.
— Врешь! — снова не поверил Тузленок.
— Я два раза не повторяю, — грозно сказал Поручик. — Глухому поп дважды обедню не служит.
Тузленок смутился. Увидев это, Поручик уже спокойно добавил:
— Я же интернатский. Детдомовский. А там или клей нюхать, или учиться. Больше делать нечего. Ну, и спортом занимался. А ты как время убиваешь?