И опять Большаков вздохнул. Одно упоминание о Козлове выводило его из себя.
– Хорошо, допустим, – сказал он после долгой паузы. – И что дальше?
– Надо искать!
– Что искать?
– Причину происходящего с Козловым!
– И вы думаете, найдете эту причину?
– Надеюсь.
– А она есть?
– Есть, – твердо сказал Хургин. – Я за последнее время разговаривал со многими людьми, знавшими Козлова. Такие, знаете, беседы – иногда просто ни о чем. И вот постепенно складывается картина. Каждый разговор – будто часть мозаики, я эту мозаику составляю, составляю, и вдруг получается картина, портрет. Я в этот портрет всматриваюсь и вижу, что уже близок к разгадке. Что-то было во всех этих разговорах такое, что способно нам открыть глаза на происходящее.
– И что же это?
– Не знаю, – пожал плечами Хургин.
Он даже в первый момент смутился, но почти сразу горячо заговорил:
– Что-то было! Уверен! Я сейчас все эти разговоры перебираю в памяти и вижу, что где-то прошел мимо разгадки! Что-то такое в разговоре промелькнуло, чему я не придал значения или не так истолковал, но я был близок к этому, совсем рядом прошел.
– Будете искать?
– Да.
– Желаю удачи.
Опять в голосе собеседника Хургин услышал издевку. И, наконец-то обидевшись, доктор сказал упрямо:
– Да, буду искать!
– И вы даже знаете, где надо искать? – изобразил интерес Большаков.
– Где-то совсем в недавнем времени. Месяца три назад, не больше. Что-то тогда в его жизни произошло.