– Бывает. Такое неясное чувство, ощущение узнавания…
– Да-да, – поспешно кивнул Козлов.
– Когда знаешь, что откроешь вот эту дверь, а за ней тебе все знакомо, хотя никогда прежде здесь не бывал. И вот ты эту дверь открываешь, а за ней…
Козлов замер.
– …все так, как представлялось.
– Но почему?
– Не знаю, – пожала плечами женщина.
С ней происходит то же самое, что и с Козловым. Ничего особенного. Просто так устроен мир.
– Удивительно, – пробормотал Козлов.
– Да, – согласилась женщина. – И невозможно найти этому объяснения.
– Ваш чай остывает.
Козлов залпом выпил два стакана, один за другим. На третий его уже не хватило.
– Переоценили свои силы! – засмеялась женщина.
И Козлов засмеялся вместе с ней – счастливо и смущенно одновременно.
Зачем ему далекий, неведомый Челябинск? К чему это поспешное бегство? Он от кого-то бежит? Или от себя?
– Какая ближайшая станция? – спросил Козлов.
– Не знаю.
Он выйдет. Прямо сейчас, на первой же остановке. Вернется домой – к Вике, к Дмитрию Николаевичу. И извинится перед обоими. Ни Вика, ни профессор ни в чем перед ним не виноваты. Это он, Козлов, виноват. Ему всего несколько минут потребовалось на то, чтобы окончательно все разложить по полочкам.
Когда он достал с полки сумку, оставалось уже только объяснить попутчице хоть что-то.
– Забыл свои записи, – сказал первое, что пришло в голову. – Придется возвращаться.