– Есть человек, – сказал Морозов, выговаривая слово за словом, чтобы быть лучше понятым. – У него какая-то биография, то, что было с ним раньше. И есть поступки, эти поступки вытекают из биографии и ею же определяются. Поступки такие, каков человек. И вдруг мы у человека его биографию отнимем. Ее у него нет. Понимаете? И после этого мы вкладываем в него новую память. И он уже совсем другой! Той, прежней, его жизни уже нет и не было, потому что он ее не помнит – совершенно.
Он – Кирилл, никакой не Рябов! Оболочка осталась, и сердце то же, и легкие, и даже руки те же, те самые руки, которые держали оружие. Но это Рябов оружие держал! Не Кирилл! А Рябов казнен. Это ведь и есть казнь, поймите, когда человек перестает существовать. Он был, и его нет. Он умер! Палач безжалостно исполнил приговор, и Рябов ушел в небытие. Его нет и никогда больше не будет. Нет такого человека – Рябов! Есть Митяев. Так вот пусть он Митяевым и останется!
Из комнаты неслышно вышел Хатыгов и остановился, но Морозов его не видел.
– Так вы специально это сделали? – догадался Бородин. – Вместо Рябова, о чем просил Виталий Борисович, вызвали к жизни другого человека.
– Да! – сказал Морозов. – Да! Тысячу раз – да! Им ничего не нужно, у них простые и жесткие методы. Я видел в работе Хатыгова, Андрей. Он ничем не лучше Рябова, поверьте.
Хатыгов стоял безмолвно.
– Хорошо доведенный, безупречный механизм для совершения убийств. Человек-гильотина. Орудие смерти. И Виталий Борисович тоже. Только у них роли распределены, вот и все. Они, как псы, почуявшие добычу. Им нужен Рябов – для того только, чтобы его убить. Так, как это они всегда делают. Я видел это, Андрей, там, в лесу. Ставят к стене, выстрел в голову, и человека нет.
– Он – убийца, – сказал Бородин.
– Кто? – не понял Морозов.
– Этот человек там, за дверью. И не важно, какую он носит в настоящее время фамилию…
– Это важно! – выдохнул протестующе Морозов. – Очень важно, поверьте. Тот, за дверью, – безобидный и славный малый. Я не задумывался об этом никогда, мне в голову это не приходило до тех самых пор, пока я не столкнулся с Анной.
– Кто такая Анна?
– Женщина, которая с Митяевым жила на острове. Я обнаружил, что она его любит, и знаете – не поверил поначалу. Мне казалось диким, что можно любить такого монстра, ведь это – выродок, и вдруг я понял то, в чем сейчас пытаюсь убедить вас: Митяев – это совсем не злодей. Женщины очень хорошо чувствуют опасность, злость, если даже она глубоко упрятана. А Анна не почувствовала ничего! Ни-че-го!
– Так что вы предлагаете?
– Сохранить жизнь Кириллу! Пусть возвращается на свой остров, живет там, не имея ни малейшего представления о том, что здесь творилось. Он не опасен, я один только знаю, как Митяева превратить в Рябова или Ползунова, но я никогда этого не сделаю. Будем считать, что они умерли, что их уже нет!
Негромкий шорох. Бородин и доктор одновременно обернулись и только теперь обнаружили присутствие Хатыгова. Лицо Морозова пошло пятнами, он досадливо крякнул и прошел мимо Хатыгова в комнату, где находился Кирилл.
– Вы все слышали? – спросил негромко Бородин.
– Да, – коротко ответил Хатыгов.
– Что будет с этим человеком?
– С Рябовым?