Ни выходных, ни праздников не знала семья. Да и до них ли было? В доме пятеро детей. Каждого не только накормить, одеть и обуть надо. Мечталось выучить. Пусть не всех, хотя бы двоих или одного, чтобы в начальники вышел, тогда и другим помог бы, облегчил долю. И сам бы не надрывался, не дрожал, как жить завтра.
Остап был младшим в семье. И как называли дома — последышем. Может, оттого — самым любимым рос. Ему все остатки тепла и ласки доставались от всех. Он рос ласковым и добрым мальчуганом. Послушным и спокойным был. Его все оберегали и любили. Не загружали работой, отодвигали лакомый кусок. Его день рождения, в отличие от других, всегда отмечали дома и дарили подарки, приносили гостинцы.
В школу он пошел в новой форме. Не так, как другие — в поношенной старшими. В скрипучих, новых туфлях. С портфелем, не самодельной сумкой, сшитой матерью наспех. Оттого и учился хорошо, старался. До самого пятого класса отличником был. И дома все гордились Остапом. Ему уже мечталось стать механиком. Чтобы самому знать технику. Любил мальчишка железки; Особо — замки. И сам не знал, что его тянуло к ним? Он разбирал их, чистил, смазывал, потом опять собирал. Подтягивал замысловатые пружины, подтачивал зубцы, подбирал ключи. Каждый замок доводил до идеального. Все они работали безотказно, бесшумно, легко.
Всякий налаженный замок, как постигнутая тайна, как изученный секрет, всегда держал в порядке.
Следил, чтоб не сырели и не ржавели они. Дома хвалили его сообразительность. Но никто не считал его увлечение серьезным.
Он помогал и соседям с замками справиться, когда они заедали. И в школе. Потому не отказал деревенским парням — сделал ключ, какой они попросили. И отдал уже к вечеру. А утром к ним в хату пришла милиция. Остапа подняли с постели. Увели в машину, повезли в городской отдел, ни слова не говоря, лишь ругались грязно. За что? Мальчишка не понимал.
Он сразу узнал ключ, какой сделал по просьбе парней, и рассказал в милиции все, как было.
— Деньги украли из кассы правления! Зарплату! Всю до копейки! Ты это понимаешь? — дал ему затрещину оперативник — лысый, мордастый мужик.
Остап и понятия не имел об этом. Не знал, как перевернули все в его доме кверху ногами дотошные опера, проводя обыск. И нашли… В чистом полотенце прятала мать для учебы сыну жалкие гроши. Сэкономленные рубли и трешки. Там же и премии, выручка за проданное молоко и яйца. От себя и детей отрывала баба, чтоб Остап жил полегче, когда в институт поступит. Но не поверили ей…
Привезли в город парней, какие попросили Остапа сделать ключ. Они отказались, сказав, что никогда ни с чем не обращались к мальчишке. И денег у них в домах не нашли при обыске.
Остапа долго били в милиции, выколачивая признание. Он отрицал. Его бросали в одиночку — на хлеб и воду.
Неграмотные мать и отец не могли пробиться к сыну на свидание. Не хотела милиция показывать им избитого мальчонку, почерневшего от побоев, голода, горя.
Он до конца не признал себя виновным. И на суде… Где не глядя на упорство, судья огласил в приговоре — семь лет с конфискацией имущества в пользу государства.
Остапа тогда повезли на Колыму. А из дома дотошные судебные исполнители унесли даже цыплят. Увели корову, свиней и кур. Единственный приемник, гордость семьи — «Балтику» — и тот забрали. Об этом Остап узнал из письма матери уже в зоне, в бараке воров, куда его сунули сразу по приезду. Тут Остапа враз взяли в долю махровые воры и опекали пацана, узнав, за что влип. Здесь из него начали лепить фартового.
В бараке тянули ходку два медвежатника, загремевшие на дальняк не по оговору. Попались на деле. Они быстро научили пацана всем тонкостям своего ремесла. Удивлялись хватке. Помогли соорудить свою фомку.
Из дома Остапу приходили посылки с салом. Мать писала, чтобы сын не переживал. Что в доме все понемногу налаживается. Удалось, сдав двух свиней, купить телушку. Она уже покрылась и через полгода станет коровой, снова появится в доме свое молоко и масло, сметана и творог. Растут цыплята. К весне занесутся. Так что когда вернется, ничто не напомнит о прошлом. Все будет, как раньше. Только бы живым и здоровым воротился.
Остап, читая эти письма, вздыхал:
— Все будет как раньше? Мамо! Да как же оно? Ведь воры о бок живут с тобой! Они не только деньги украли, а и долю мою! — плакал мальчишка ночами, уткнувшись лицом в подушку. Он уже знал, что синяки на теле проходят, а вот в памяти — никогда.
С годами заключения ожесточился, огрубел. Научился пользоваться кулаками и драться жестоко, свирепо, стоять за себя везде.
Так вот хлеборез однажды попытался обжать на пайке. Остап лишь один раз поддел его на кулак, тот месяц в больничке валялся. Смеялись воры, что ему все зубы из задницы достал доктор.
ebooksa