— Зойка померла. Ты ее, наверное, помнишь? Конопатая такая! Хромала она. Нога болела. От сырости сгнила. Вон там — в углу ее похоронили, подальше от прохода, чтоб душу не топтали ногами, — сказал долговязый Толик, шмыгнув простуженным носом.
— Хорошая девчонка была! Не дралась. И ругаться не умела.
Не научилась даже среди нас. Сказок много знала. Сама придумывала. Мы все на ночь около нее собирались, чтобы послушать. Она даже про всех нас сказки сложила. Красивые. Даже жить хотелось после них. А вдруг правдой станут. Хоть с кем-нибудь! Так и померла, не досказав про Борьку. Она, наверно, любила его. Все говорила, что будет царевичем. Только вот где — не успела секрет открыть. Кровь горлом пошла. Вся на землю, чтоб не холодно ей в могиле было. Сама себе место согрела, — говорила лохматая Нюрка.
— А мы возле ее могилы спим. И все просим Зою рассказать нам новую сказку, чтоб не так страшно было жить, — почесала вшивую голову Валька и вздохнула:
— Она нас любила! Теперь, небось, скучает одна? Но ничего! Скоро Верка помрет. У ней тоже кровь текет с глотки, когда кашляет. Им вдвоем уже веселее будет…
— Зойка и так не одна! Сколько наших до нее померло! Уйма! Они, небось, в раю живут. У самого Боженьки! Я еще от бабки слыхала, кто на земле плохо жил, когда помирает — в рай его берут. К Господу! Он всех невезучих жалеет. И яблоков дает сладких — сколько хочешь. Бесплатно! Оттого и я скорей хочу помереть! — чесалась Верка, кряхтя от удовольствия.
— Во, дура! Ты еще не намучилась и на одно яблоко, а уже в рай размечталась! Туда тоже не без разбору пускают. Только хороших! А ты ссышься! — оборвал девчонку Толик.
— А ты соплями всех измазал! Тебя тоже не пропустят к Боженьке! — горько расплакалась Верка.
— Кончайте базар! — оборвала споры Капка. И позвала в круг старших. Те вытеснили мелюзгу в тоннель. Сами скучились в мраморном зале. Сесть негде. Места не хватало. С нетерпением ждали, что скажет Капка? С чем она пришла? Может, снова подкинет на жратву, как в тот раз? Тогда в подземке все до отвала конфеты лопали. Даже колбасы было от пуза. И хлеба всем хватило.
Жаль, что деньги скоро кончились. И в животах опять стало пусто и холодно.
— Я хочу набрать кентов в свою малину. Из вашей кодлы. Но отбирать сама стану. Кого пригляжу! — откашлялась Капка.
— Это в воры?
— Ну да! Она ж воровка, как и ее отец! Во живут! Сало маслом заедают, шоколадом запивают!
— Такого не бывает! Брешешь все!
— А вот и не брешу!
— Завязывайте треп! — прикрикнула Задрыга на спорящих и вмиг почувствовала холод отчуждения.
— Ты это чего на наших хайло открыла? Чего глотку дерешь здесь? Ты кто тут есть? А ну, захлопнись! — нахмурился Борис и, глядя на Капку из темноты, велел строго:
— Здесь — мы хозяева! Ты — гость! Хотим — впустим. Не захотим тебя видеть — выбросим! Не разевай хлябальник! Не таким, как ты их закрывали! Потому мы тут живем, что наверху с этим не стерпелись.
— Гони воровку взашей! — послышалось из-за спины. Задрыга оглянулась.
Курносый мальчонка уже зажал в кулаке камень, приготовился швырнуть его в Капку.
ebooksa