Случалось, сюда приходили из пароходства вполне приличные люди. Не без цели. Не хватало людей на судне. А без полного комплекта регистр не выпускал в море:
Вот тогда капитаны, оглядев разношерстную толпу на пятачке, выбирали тех, у кого морда почище и рубашка поцелее, и забирали к себе на судно, двоих или троих, на полгода. Оставшиеся завидовали счастливцам. Не всем и не часто вот так везло.
Отсюда черпали кентов в малины. Из тех, кому до самой темноты не перепало ни приработка, ни глотка вина. Но и такое обламывалось не часто.
Город большой, суетливый. Но люд в нем жил замкнуто. Предпочтя общению с соседом — вечерний чай в кругу своей семьи. Но… Несмотря на эту замкнутость, горожане знали друг друга.
Иные знакомились в очередях. Большинство — на работе. Пригляделись, примелькались друг другу, а потому всякий новый человек, хочешь того или нет, был на виду у всех.
Калининградцы, в отличие от прочих, никогда не жевали на ходу, не бегали по улицам. Не пересекали дороги перед машинами. Не орали без причин на всю улицу. И с чужими, незнакомыми людьми туго шли на общение.
Здесь нельзя было пролезть к прилавку внаглую — игнорируя очередь. Таких смельчаков выбрасывали из магазинов пинком, взяв за шиворот. Не прощали грубость, хамство.
Здесь, несмотря на удаленность от центра, всяк имел свое достоинство, берег честь и имя.
Все эти тонкости и особенности города должна была знать каждая малина. Иначе она тут же попадала в поле зрения всех и каждого. Именно потому, приехав на новое место, Черная сова не спешила в дело очертя голову, понимая, что городов много, а голова у каждого — одна. Рисковать ею никто не хотел бездарно.
Именно потому Шакал прежде всего встретился с паханом городских малин.
Он заявился к пахану Черной совы уже затемно. Коротко приказал стреме доложить о себе.
Лангуст возник!
Шакал не стал медлить. Сам вышел встретить гостя, оказать честь. Тот отметил знак внимания. Поздоровался тепло, словно всю жизнь знал Шакала, хотя увидел его впервой.
Шакал был слишком хитер, чтобы довериться сразу, поверить в улыбки.
Разговор закрутился вокруг городских малин, громких дел, наваристых точек, удачливых законников. Пахан Черной совы не торопил главную тему, ради которой встретился с Лангустом. Это — положняк — налог от каждой малины в общак Черной совы. Его сумма должна определиться в этом разговоре. Какою она станет? Шакал не горячился. Давал выговориться, присматривался к Лангусту не спеша.
Да и зачем торопиться? До утра — времени достаточно. Это — первая встреча. Будет ли вторая?
Лангуст считался самым жадным из всех фартовых. О том слышал и Шакал. Знал, что этот пахан даже себе не позволяет лишку. Малины трясет постоянно, не давая фартовым бухать в кабаках чаще одного раза в неделю.
В своих цепких руках он держал немалый общак. Но никогда не сорил деньгами. Зато всегда помогал кентам, попавшим в проруху. Нанимал для них лучших адвокатов, не скупился на передачи и грев. Держал слинявших из зон, освободившихся, до той поры, пока те, войдя в силу, могли идти в дело сами.
Случалось, выкупал кентов. Но не всякого. Лучших. Держал старых фартовых, кто уже не ходил в дела. Им он давал дышать, но не баловал.
Фартовые разных городов говорили, что Лангуст на холяву ничего не делает. Со всех имеет долю. С каждого дела, с притона, базара. Он помнил в лицо и по кликухе не только паханов малин, самих фартовых и барух, блатарей и шмар, зелень и бухарей — помогавших малинам. Имелись у него свои фискалы, какие не давали фартовым утаить от Лангуста даже небольшой навар.
ebooksa