Картер был доволен, что заставил его приоткрыться.
— Не знаю, о чем вы говорите. — Он усмехнулся, заметив выражение гнева на лице Картера. — Ну, не расстраивайтесь. Вы же знаете, как это плохо для артериального давления.
Прежде чем Картер смог ответить, подошел официант и поставил на стол завтрак Эдема.
— Выглядит неплохо, — сказал Эдем, настраиваясь на еду.
— Вы напрашиваетесь на беду. Мне следовало бы передать вас копам. Пусть бы они поговорили с вами по-своему.
— Вы не можете этого сделать. Вам не разрешат.
— Тогда расскажите мне, что произошло. Какого черта отправились туда? Что вам известно такого, чего не знаем мы?
— Все это будет в моем отчете. Как только я вернусь.
— Мы переговорим с Лондоном.
— Прекрасно. Если они мне скажут, я представлю полный отчет вам.
Картер резко поднялся, чуть не свалив стул. Он подхватил его и придвинул к столу.
— Не уезжайте, пока я не вернусь.
— А знаете, что мне совершенно непонятно?
— Что?
— Почему при всех ваших технологиях и экспертных знаниях вы, американцы, не можете приготовить настоящий бэкон. — Он поднял на конце вилки тонкий ломтик. — Слишком жесткий. Ну куда, к черту, такая жесткость! — Картер метнулся к выходу, не в состоянии более сдерживать свои эмоции. — Эдем усмехнулся. — Да не вскипайте вы, пожалуйста, только потому, что мне не нравится ваш бэкон.
На этот раз ЗДА хранил молчание.
Он прибыл с директором и исполнительным директором ЦРУ, которые докладывали президенту о таких делах. Сам он присутствовал здесь на случай потребности в дополнительной информации. Он был побочной, незначительной деталью в этом механизме исторических решений.