Выехал он без сопровождения – шофер да охранник таковым не могли считаться, – но и их он оставил за воротами, когда добрались до места. Салех докладывал, стоя навытяжку, и был так напряжен, что скрыть этого не мог, однако Бахир сделал вид, что ничего не замечает, оборвал доклад на полуслове движением руки, заговорил сдержанно, но доброжелательно.
– Ладно, ладно. Все в порядке у тебя, вижу. Происшествий никаких?
Салех стрельнул мгновенным взглядом, подобрался.
– Три дня назад посторонний проник в расположение. При задержании оказал сопротивление и был убит.
– Кто такой? – спросил Бахир.
– Личность установить не удалось. Документов на теле не обнаружено, – отчеканил Салех.
Бахир взглянул на него без иронии, но кивнул благосклонно, даже похлопал по плечу.
– О бдительности нельзя забывать. У тебя все-таки отряд особого назначения.
Салех почувствовал, как уходит нервная дрожь. Опасность отдалялась.
– Проводи меня, посмотрим, чем люди заняты, – предложил Бахир.
Они посетили стрельбище, и министр долго наблюдал, как падают одна за другой поражаемые цели. Похвалил:
– Неплохо. Времени зря не теряете.
Салех был польщен.
Побывали на кухне. Повар у огромной печи пек лепешки. Готовые двумя стопами возвышались рядом, дыша теплом. Завидев министра, повар обронил ком теста, и тут же суетливо бросился поднимать.
– Что это он так неловок у тебя? – осведомился Бахир через плечо.
Салех промолчал, но сделал зверское лицо и погрозил повару кулаком из-за спины полковника.
– Я бы пообедал вместе с бойцами, – сказал министр. – Но, боюсь, времени у меня не хватит.
Когда, обойдя расположение, они снова оказались у ворот, Бахир на прощание протянул капитану руку и произнес, глядя прямо в глаза:
– Молодец. Отряд заслуживает похвалы. Доложу президенту. Между прочим, ему ничего не известно об инциденте, который здесь произошел.
Это были те самые слова, ради которых министр приехал – так понял Салех. Полковник давал понять, что история с Бобо сошла им обоим с рук. И еще – что Салех по-прежнему нужен министру и может не опасаться за свою жизнь. Не выдержав, Салех сказал, едва скрывая облегчение: