– Вы будете жить долго, – проговорила Амира едва слышно, не смея взглянуть Хомутову в глаза. – Так долго, сколько сами захотите.
Он засмеялся, – кивнул.
– Да, да, ты права, я и сам в это верю, – но руки не отнял, поглаживал осторожно ладонь девушки.
– Ты все еще сердишься на меня?
Она молчала.
– Не надо, я не хотел тебе зла.
Он был полон великодушия сейчас и того же ждал от других.
– Я был жесток в тот день, но нельзя же казнить меня за это!
Амиру обожгло внезапным испугом, но он по-прежнему ничего не заметил, был беспечен – главным врагом до сих пор считал Бахира, но и тот сдался, запросил пощады. Чего ему бояться теперь?
Вспомнив о Бахире, Хомутов согнал улыбку с лица, подумал, что необходимо довести дело до конца. Следует распорядиться, чтобы Хусеми вызвал военного министра во дворец. И сейчас же – в отставку. Поднялся из-за стола, ни слова не сказав Амире, вышел б приемную. Хусеми вскочил, но Хомутов вернул его на место движением руки.
– Поставь в известность полковника Бахира. Он должен явиться ко мне через час. Я объявлю о его отставке.
– Слушаюсь товарищ президент!
Секретарь извлек из глубины стола лист бумаги «верже», протянул его Хомутову.
– Я подготовил черновые тексты указов президента.
– Каких еще указов? – поднял бровь Хомутов.
– Во-первых, об освобождении полковника Бахира от всех занимаемых им постов, а во-вторых о заключении его под стражу и препровождении к новому месту жительства в провинции Бедашхан. Хорошее место, три с половиной тысячи метров над уровнем моря.
– Это еще зачем? – осведомился Хомутов, изумляясь все больше.
– А как же иначе? – в свою очередь удивился секретарь. – Так принято. Все прежние руководители ссылались в отдаленные провинции. У них не должно оставаться связей с Хедаром.
– Ну, допустим, – буркнул Хомутов. – Что еще там у тебя?
– В-третьих вместе с Бахиром надлежит выслать его семью, в том числе сыновей, служащих в армии, и дочь, которая учится в столичном университете.