Старомодная война,

— Где он?

— Так не говорят со своим отцом.

— Маленький Отец, пожалуйста, скажи мне, где он. Я в России, и я не могу тратить время на его поиски.

— Хорошо, если он находится в этой современной стране, которая зовётся Россией, он должен быть в Сибири. Где-то в татарском лагере между Владивостоком и Кубском. Я думаю, что он, вероятно, там. Очевидно, он надеется возместить все полученные ранее убытки.

— Спасибо, Маленький Отец, — сказал Ремо.

— Пу хочет что-то сказать тебе.

— Я поговорю с ней, — сказал Ремо по-корейски, — но только потому, что я в долгу у тебя.

— Ты в долгу у меня, Ремо? Ты в долгу у меня за многое. Но ты можешь заплатить долг, сделав одну маленькую вещь. Она здесь. Здесь, дорогая, не плачь. Ремо не собирается обесчестить тебя и своего собственного отца и будет вести себя как мужчина. Говори свободно, Пу.

— Ремо, я скучаю по тебе. Скорее возвращайся домой.

— Спасибо тебе, — сказал Ремо и, повернувшись к Анне, рассказал ей о татарском лагере между Владивостоком и Кубском.

Она разложила карту на своём импортном стеклянном кофейном столике и начала циркулем считать тысячи миль.

— Мы называем это место племенной землёй.

Странно, что Чиун слышал о ней. При царе каждое правительство ссылало туда людей, которые выступали против режима. Мы не беспокоим их, и они не беспокоят нас. Каждый год правительство посылает им зерно и корм для лошадей. Даже если мы голодаем, мы всё равно посылаем им зерно.

— Почему? — спросил Ремо.

— Потому что мы не хотим, чтобы они снова вернулись.

— Но если они используют лошадей, то почему вы боитесь их?

— Потому что они потомки орды Чингисхана, Ремо.

Ремо поднял голову. Синанджу знали Чингисхана.

Ещё один военный лидер. Ещё один покрытый кровью, разрушавший города и культуры до основания кровавый палач.

— Ты как-то изменился, услышав про Чингисхана? — спросила Анна.