– О многом. И о преступном мире, и о перестрелке возле загородной заправки, где убили троих гражданских.
– Точно расспрашивал или ты рассказывал по собственной инициативе?
– Нет, это он расспрашивал. С какой стати мне-то рассказывать. Меня там не было… так, слыхал кое-что.
– Тогда слушай, Лафарж. – Араб пересел на стул поближе к французу и наклонился, заглядывая ему в глаза. В кабинет неслышно вошел еще один полицейский в форме и остановился у дверей. – Ты вернешься назад, но в камеру входить не будешь. Когда полицейский, вон тот, что стоит сзади, откроет камеру, ты нападешь на него и сделаешь вид, что оглушил. Потом ты предложишь тому человеку, кстати, как он назвался?
– Максимилиан…
– Верно. Ты предложишь этому Максимилиану бежать вместе с тобой. Ты должен вывести нас на его товарищей, на их организацию, чтобы мы могли их всех накрыть разом. Понял? Ты будешь периодически давать о себе знать способом, который мы тебе предоставим. Все сделаешь, и ты богатый свободный гражданин!
Максим с тревогой посматривал на дверь камеры. По тому, как ворчали в своем углу берберы-контрабандисты, с ужином сегодня явно запаздывали. Интуиция подсказывала, что это неспроста и виной тому скорее всего присутствие в камере самого Максима. Наверняка что-то готовится.
Шаги в коридоре раздались спустя примерно полчаса. Послышалась короткая команда встать лицом к стене, а потом… Это был шум схватки, удар, потом звук падения тела и опрокинутого стола. Лязгнул запор снаружи, и дверь камеры распахнулась. В проеме появилось потное озабоченное лицо Лафаржа:
– Выходи, быстро!
Максим вскочил на ноги. В дверном проеме он увидел ноги лежавшего на полу полицейского и сразу все понял. Действовать надо было быстро. Максим не любил экспромтов, несмотря на то что именно экспромтом ему в последние годы и приходилось принимать решения.
Берберы сидели испуганные и таращились на дверь.
– Что случилось? – подбегая к Лафаржу, спросил Максим. – Зачем все это?
– Мне надо отсюда бежать! Вот я и решил, что ты годишься мне в напарники. Я слышал, что комиссар замышляет кое-что не очень для тебя приятное. Он тебя каким-то людям хочет отдать. Ну что? Бежим вместе?
Максим чуть не выругался в голос, но сдержался. В здании было тихо, и шанс был в самом деле. Лафарж прикрыл дверь камеры и нетерпеливо ждал Максима.
– Есть выход, – горячо шептал француз, – я тут одну дверь приметил, которая запирается изнутри на задвижку. Нам даже не придется проходить мимо дежурного.
– Не спеши, Носорог, – отмахнулся Максим и кинулся к столу охранников, возле которого его обыскивали.
Выдвинув ящик, он увидел, что там лежит всякая мелочь, но из его вещей были только блокнот и брючный ремень со шнурками. Авторучки не было. Вот это было уже в самом деле неприятно, потому что Андрей ориентировался сейчас на сигнал маячка. Сунув шнурки в карман, Максим быстро вдел ремень в брюки. Потом он присел на корточки возле неподвижного тела охранника и вытащил из кобуры пистолет.
– Брось, не надо! – вдруг как-то сразу испугался Лафарж. – За убийство полицейских знаешь что будет!
Максим на мгновение замер, потому что тело лежавшего на полу полицейского дрогнуло. Он не был без сознания.
– Веди! – толкнул Максим француза.