Трофейщик

Победа! Он их победил. Лысый ушел, но пусть попробует сунуться — Алексей был теперь уверен в себе. После перестрелки пропал почти мистический страх перед этим ужасным лысым Сашей — струсил он, убежал с поля боя. Все. Он проиграл, морально проиграл, а это главное в любой драке.

— Ты цел? — спросил он, наклонившись над Ваней.

— Вроде цел.

— Надо двигать к городу, поздно уже. До станции далеко. Хоть бы на последнюю электричку успеть.

— Лешка, я идти совсем не могу, ноги не идут. Надо посидеть немного.

— Вань, ты что, хочешь в лесу заночевать? Мне-то ничего, а ты замерзнешь. Идти надо. Хотя, может быть, есть смысл задержаться здесь еще…

VII

— Бойцы! — Медведев ходил вдоль школьной, коричневой, в меловых пятнах доски, как учитель на уроке. Это и было похоже на урок — за столами, стоящими в три ряда, сидели ученики — плечистые, одетые в камуфляжную форму, молодые, похожие друг на друга стриженые парни. Они не горбились, сидели прямо, руки у всех лежали на чистых столешницах без обычных ученических корявых надписей и следов от пробы ножей, бритв, просто царапин, со скуки оставляемых повсюду, куда только может дотянуться рука, пока нудный учитель излагает ненужные факты о пестиках, тычинках или параллаксе и интегралах.

Глаза этих учеников, явно уже миновавших школьный возраст, были устремлены на Медведева, полны внимания и ожидания приказа. Любой учитель мог только позавидовать их дисциплине и аккуратности.

— Бойцы! — повторил преподаватель тише, уже доверительно, по-домашнему, опустил на мгновение глаза к полу и снова вскинул голову так, что стал виден влажный блеск наворачивающихся на глаза слез. — Погибли наши товарищи. Сегодня в первом бою мы потеряли их. Вечная им память.

По молчаливой команде Медведева бойцы быстро встали, словно взлетели над столами, почти бесшумно, только зашелестела свободная пятнистая одежда.

— Садитесь, — сказал Медведев. — Садитесь. Товарищи, — голос его окреп, снова налился железом, зазвенел большим, толстостенным колоколом, — дорогие мои ребята, — он играл голосом, понижая его, смягчая и снова взлетая на патетическую ноту, — я понимаю и разделяю ваше, нет, наше общее горе. Я думаю поступить следующим образом. Мы отомстим за них, это безусловно. И мы отомстим за наших братьев еще до того, как они будут похоронены. — Медведев сделал паузу. — Я хочу говорить откровенно. Ребята, сейчас еще не поздно уйти. Мы не осудим тех, кто не чувствует в себе сил для борьбы. У многих из вас есть свои семьи, есть жены и дети, и рисковать их благополучием может, конечно же, далеко не каждый. Я предлагаю вам подумать. Если вы хотите уйти, уходите сейчас, потому что настал момент решить — будете ли вы до конца с нами или уйдете от нас навсегда. Сегодня каждому из вас предстоит сделать свой окончательный выбор. Выбор, который будет закреплен кровью наших братьев. Повторяю, никто вас не осудит, каким бы ни было ваше решение. Мы — солдаты. По крайней мере, так себя называем. Так что времени на размышление я вам даю одну минуту. Если есть в вас хоть капля сомнения в справедливости дела, которое мы делаем, хоть капля страха перед этой мразью, с которой мы боремся и будем бороться до последнего нашего вздоха, — уходите. Время пошло.

Он повернулся лицом к классной доске, смотря на наручные часы. Он не боялся, что кто-то из его подопечных покинет класс: они приходили к нему озлобленные, разочарованные, некоторые из них не умели ничего, кроме как воевать, — молодые мальчишки, сразу после школы оказавшиеся в Афгане, в Чечне, раненые, понюхавшие пороху. Правда, именно таких здесь было немного. Большинство воевавших в так называемых «горячих точках» грубо посылали Медведева подальше, как только он начинал излагать им свою программу. Но некоторые оставались. Самые озлобленные, обиженные, разочарованные, не желающие или не умеющие приспособиться к новой, непонятной жизни. И он был в них уверен.

Минута прошла, он обернулся и увидел несколько десятков глаз, смотрящих прямо на него.

— Спасибо вам, ребята. Спасибо. Я не ждал другого. Я верил и верю в вас. И вот что я хочу вам сказать. При всем том ужасе, который творит нынешняя власть, в ее структурах осталось еще очень много порядочных людей, профессионалов, которые хотят работать честно, любят свою работу и не желают с ней расставаться из-за кучки мерзавцев, стоящих у власти. И у нас есть контакт с этими людьми. Я предлагаю, вернее, спрашиваю вашего мнения — хотите сотрудничать с ними? Эту сволочь бандитскую мы можем осилить лишь всем миром, сообща. Кто желает высказаться?

Один из учеников молодцевато вскочил, гаркнув: «Я!»

— Говори, Денис, — узнал парня Медведев. Он старался помнить всех своих бойцов по именам, считая, что подобное отношение должно располагать к нему его подопечных.

— Командир, мы сами справимся. То, что произошло сегодня, — урок для всех нас. Нам нужно оружие. С дубинкой против пистолета много не навоюешь, командир.

— Денис, выйди сюда, — пригласил его Медведев. — Филипп, — обратился он к сидящему за передним столом своему помощнику, одному из тех самых братьев-близнецов. — Объясни Денису, что не оружие важно, а умение им владеть. Денис, дай Андрею твою дубинку. Филипп, а ты дай ему пистолет.

— Есть, Сергей Степанович!