Трофейщик

— Послушайте… — Он посмотрел на маленького мужичка в старом пиджаке и грязных джинсах, явно чужих, найденных где-нибудь на помойке. — Послушайте, давайте с вами выпьем, — предложил ему в ответ Сергей Андреевич. — Мне тоже неважно. — Он смотрел на мужичка — лицо в красных прожилках, сплошной сетью покрывающих небритые щеки, на кончике носа висит невысыхающая сопля, веки мелко дрожат, руки не ведают покоя, то он засунет их в карманы, то начинает чесать запястья, шевелит пальцами, поглаживает затылок… «Нервы сгорели у бедняги», — подумал Замето.

— У меня кореш тут, — бодро отрапортовал мужичонка, — плох совсем. Помочь надо.

— Я сейчас куплю. Что взять? — Он посмотрел на витрину ларька.

— Да водочки, конечно.

Замето стал выбирать. «Черная смерть», «Петр Великий», «Россия», нет, «Россия» — это гадость…

— Да не туда смотришь, вот она, — мужичонка ткнул пальцем на нижнюю полку витрины, — вот…

Сергей Андреевич увидел поллитровую зеленую бутылку с этикеткой, на которой честно было написано «Крепкий напиток. Лимонный».

— Это что? — спросил он у своего нового знакомого.

— Она, родная, водочка. Пять четыреста всего. Мы только ее и берем.

Сергей Андреевич купил бутылку «крепкого напитка» и пошел следом за сопливым мужичком в дальний конец рынка, за арбузные развалы и горы коричневых картофельных мешков, на заплеванный, замусоренный пятачок асфальта у проволочного забора. Второй мужичок, ожидавший их прихода, был одет в спортивный костюм и домашние тапочки. Он был совершенно синего цвета, такого, что Сергей Андреевич даже сначала испугался: одутловатые щеки блестели какой-то трупной слизью, пористый нос цветом чуть посветлей щек жил отдельной от всего лица жизнью — морщился, подрагивал, словно вынюхивал выпивку.

— Петр Сергеевич, я уже тут как тут! — поспешно информировал его мужичок в пиджаке. — Вот товарищ нас выручил. Давай, давай ружье скорее, человеку тоже плохо.

Синий мужик достал из-за спины граненый стакан и протянул товарищу. Сорвав зубами в мгновение ока пробку-бескозырку, тот быстро наполнил стакан до половины и протянул Сергею Андреевичу.

— Ну, давайте, с Богом. — Глаза его жадно смотрели на водку, тяжелыми густыми волнами ходившую в стакане. — Скоренько, скоренько!

Сергей Андреевич опрокинул жидкость в рот и не задохнулся, как ожидал, а сморщился, всем телом вздрогнул от едкого, проникающего не только в рот, в пищевод, в желудок, а, кажется, и в самые кости, в позвоночник, во все ткани тела, разъедающего и растворяющего их вкуса то ли ацетона, то ли еще какого-то растворителя, правда, с едва заметным привкусом лимонной эссенции.

Судорогой свело губы, и он, еще не успев вытереть слезы, почувствовал, как из его руки вырвали стакан, и увидел сразу, без малейшей паузы, словно все проделывалось в одно движение, — пиджачный гражданин налил, протянул, отдал, синий принял, опрокинул и проглотил не поморщившись, прикрыл глаза, поставил стакан на землю и глубоко вздохнул:

— У-ф-ф!

Сергей Андреевич повернулся и, не сказав ни слова, пошел прочь. Он сразу забыл об этих беднягах, конченных совершенно.

А он? Он-то сам — не конченный ли человек? И как давно? С какого момента? Нужно определить этот момент, вернуться к нему и начать снова с того же перекрестка, но попробовать пойти по другой дороге. Та, по которой пошел в свое время он, никуда его не привела. Значит, нужно выбрать другую.

Он шел, автоматически переставляя ноги, аккуратно останавливался при красном свете светофора, не осознавая этого, чисто рефлекторно. Вышел на набережную Невы и вдруг почувствовал, что смертельно хочет спать. Вместе с этим желанием пришло и спокойствие, смешанное с просыпающейся уверенностью, что все образуется и он найдет тот исходный пункт, к которому нужно вернуться, и все будет хорошо. Жизнь не кончается, он еще покажет себя, приоденется, начнет зарабатывать, снова станет много читать — раньше это было любимым его занятием, — ходить в театр, познакомится с хорошей женщиной…

Он шел по Кировскому мосту со стороны Петропавловки. На пляже еще играли в волейбол последние, самые преданные солнцу, арьергард армии загорающих. Вдоль стены бродили малочисленные группы туристов. Сергей Андреевич остановился и посмотрел вниз, на черную, всегда неспокойную воду Невы, закручивавшуюся под мостом в водовороты. Эти взбухающие круги он помнил еще с раннего детства, они были в числе тех немногих вещей, которые остались в его памяти с тех далеких дней. Маленького Сережу притягивали эти стоящие среди несущейся массы воды толстые блины, он удивлялся, как это им удается сопротивляться бешеному, мощному течению реки.