– Аналогичная история, – усмехнулся Глеб. – Вчерашний день выжал из нас все, что мог выжать. Но, знаете, ваши слова о том, что вы не видели наших людей мертвыми, пожалуй, единственная хорошая новость на сегодняшний день. Теоретически нам есть на что надеяться… – Он настороженно потянул носом.
– Это пахнут трупы, – подметил Мэрлок, – которые лежат рядом с нами за косогором и уже начинают протухать. Их было около тридцати. Думаю, к вечеру здесь воцарится такая вонь, что запах скунса покажется благовонием.
– Ну, что ж, отключайте свои вкусовые рецепторы, пойдемте за оружием, – вздохнул Глеб. – Черт меня побери, если у этой шантрапы не осталось кое-что за душой…
Зловоние на поле брани стояло коромыслом, хоть ведра вешай. Зажимая носы, они спустились с насыпи. Тела членов невезучей молодежной банды уже начинали разлагаться.
Тяжело махая крыльями, с груди изъеденного пятнами папуаса взлетела крупная птица с крючковатым носом, стала виться кругами. Взлетели еще две, пирующие на соседнем «столике», присоединились к первой, разразились недовольным криком.
Глеб вооружился десантным «АКСУ», затем бродил между гниющими телами, проверял магазины на наличие боеприпасов, бросил рожок в рюкзак, туда же ссыпал горсть патронов. Мэрлок промышлял в стороне, он практически не дышал, отчего побагровел и опух еще больше.
Шевельнулось что-то на дальнем конце поля боя! Командиры среагировали одновременно, вскинули стволы. И отпустило на душе, заулыбались, миролюбиво помахивая автоматом в поднятой руке, к ним брел, спотыкаясь, блондин Чеболья с чудовищными мешками под глазами, превратившийся в натурального альбиноса.
– Привет, шеф, – хрипло прокаркал он. – Мистер? – произвел миролюбивый кивок в сторону Глеба. – А я вот лежу там в яме и думаю: стрелять или не стрелять, после вчерашнего до сих пор вечерняя муть в глазах…
Мэрлок издал утробное урчание, заковылял к своему бойцу и принялся оказывать ему повышенные знаки внимания, обнимал, мял, тискал, пускал скупую мужскую слезу. «Типичные американские сопли», – думал Глеб, набираясь терпения. При просмотре американских боевиков, когда начинались подобные сцены, он уходил мыть посуду.
Впрочем, телячьи нежности не затянулись, американские друзья уже брели к Глебу – посветлевшие, почти счастливые.
– В тебя же летел топор, Кенни, – вспомнил он.
– Да, кажется, летел, майор, – задумался тот. – Но это было мимо ворот. Вот, полюбуйтесь, – он показал на мочку правого уха, вернее, на то место, где еще вчера была мочка, а сегодня ничего не осталось, кроме приклеенного к уху листа, останавливающего кровь.
Они торопливо уходили с поля брани, освобождая место заждавшимся стервятникам.
Кенни повествовал, как после попадания в «штангу» его сбило с ног стадо слонов, хорошенько по нему потопталось, но по инерции никто не остановился, вся толпа пробежала мимо. Он поднялся, намереваясь атаковать противника с тыла, но тут остановился бегущий последним папуас, весь такой в перьях, в модной мини-юбке из соломы, да как швырнет в него копье. В общем, выбор невелик – либо за борт, либо к дядюшке Бенни, скончавшемуся в позапрошлом месяце оттого, что слопал на чемпионате штата по обжорству пятнадцать гамбургеров, и корову, и быка… В отличие от некоторых, Кенни сознания не терял, он поплыл к протоке, в него швыряли копья, стрелы, но, кажется, не попали, он запутался в ветвях, а пока выкручивался из этих перехлестов, чуть опять не попал под раздачу. Поредевшее воинство дикарей возвращалось домой после пирровой победы. Целая кавалькада каноэ (к ним, кажется, подошло подкрепление после драки) входила в протоку. Дикари гудели, переругивались на птичьем языке. Кенни подтянулся на ветке, спрятался за стволом, и его не заметили.
В двух лодках везли мертвецов, в третьей – связанных пленников, они брыкались, матерились, их били плашмя копьями…
– Минуточку, Кенни, – насторожился Глеб. – Ты хочешь сказать, что флотилия на каноэ вошла в протоку и отправилась по ней.
– Знаете, майор, это действительно именно то, что я хочу сказать, – усмехнулся Кенни. – Вся кавалькада прошла именно здесь, – он показал рукой на неторопливо текущую водную гладь. – А если вас смущает, что здесь застрял барк, который должен был их остановить, то вы не поверите, он их действительно остановил. Но дикари очень сильные и долго не размышляют, они пристали к берегу, перетащили свои лодчонки вместе с грузом под насыпью, затем спустили их на воду и поплыли дальше. Я хотел пойти за ними, но, знаете, шеф… – Кенни удрученно развел руками, – состояние было немного не то – ну, вы понимаете, что я хочу сказать. Да и стемнело уже. В общем, забрался в барк, там есть хорошие кровати для руководства банды, гм… Простите, шеф, недавно очнулся.
– Не извиняйся, Кенни, ты вел себя достойно. – В голосе коммандера звучала гордость за подчиненного. – И ночь, опять же, провел с комфортом.
– Вы действительно молодец, – согласился Глеб. – Теперь мы точно знаем, в какую сторону направляться. Ну, что, мужчины, перетащим лодку? А попутно будем думать, как освобождать из застенков наших товарищей и девушек… если они еще живы, конечно.
Лодку перенесли на плечах, опустили на воду. Теперь в ней было трое. Глеб орудовал веслом, остальные оккупировали нос и корму, целились во все, что проплывало мимо. Открытая местность скоро закончилась, река втягивалась в джунгли. Течение было небольшим, много энергии на греблю затрачивать не приходилось.