Столичный миф

Муж снова выругался и выключил приемник. Стали слышны далекие и близкие гудки машин — бессмысленные и бесполезные. Анечка случайно коснулась его руки. Брр… Неужели это он, Боже мой, он, суженый-ряженый, который иногда в порыве страсти шептал ей в розовое ушко: «Ах, ты моя поблядушечка!»

Вася сзади молчал. Он тихо увял десять минут назад и только негромко сморкался в свой синий клетчатый носовой платок. Еще пара минут, и его солидарность лопнет, он выскочит из машины и отправится домой пешком.

На тротуаре чадили лихачи. Они думали обойти всех, но уперлись в бетонные клумбы. Вернуться обратно в поток они смогут не скоро.

Добрый День полчаса не отводил глаз от неподвижного Лехиного затылка в пятнадцати метрах впереди. Жара, свет и угарный газ взбесят кого угодно.

— Я его сейчас убью, — сказал, наконец, Добрый День. Достал из кобуры подмышкой ПМ, дослал патрон и рванул дверь. Дверца открылась на десять сантиметров и гулко ударилась в борт «скорой помощи».

— Мужик, ты чего, охренел? — Сверху из окошка высунулось бородатое круглое лицо. Водила пытался разглядеть вмятину, но с его места это оказалось невозможно. Добрый День посмотрел налево — грузовик. Даже в окно не вылезешь. Опустился в кресле ниже, поставил запястья на панель и прицелился сквозь лобовое стекло.

Но белый «Субару» плавно тронулся. Тронулся и пропал на солнечной свободе. Одним духом Леха пролетел всю Таганскую площадь, через два светофора не останавливаясь и влился в пустое Садовое кольцо.

Коля посмотрел на посеревшего Доброго Дня. Как бы мужика удар не хватил. Достал из бардачка завернутую в тетрадный листок «беломорину». Воткнул прикуриватель. Распалил косячок, не глядя, протянул направо.

Надо продержаться еще полчаса. Потом полегчает. Скоро сладкий дымок выгнал из салона бензинную гарь. Добрый День порозовел, но остановившимися глазами продолжал по-прежнему смотреть вперед. Как будто мог уследить за Лехой. За всеми его поворотами и движениями по огромному городу, в котором им его теперь не найти. Не догнать. Не поймать.

31

Леха шагнул в лифт. Нажал кнопку. Дверцы сомкнулись. Желтая кабинка качнулась и медленно понесла Леху наверх, постукивая и отсчитывая семьдесят два метра вертикального пути к светлому небу, доброму небу, на котором ждала Леху Аллочка.

Поправил галстук. Узелок съехал влево. Что с него взять, он же шелковый. А пряжка ремня на месте. Но посмотреть на часы Леха заставить себя не смог. Вышел на площадку, постоял, вспоминая номер квартиры. Сердце дрогнуло, когда нажал медную кнопку звонка.

После теткиного звонка родня послушно съехалась. Но, зная ее здоровье, долго не засиживались. И Леха застал уже не всех. Чему обрадовался: ехал-то он сюда исключительно ради Аллочки.

Отдав цветы, на правах родственника, пусть будущего, поцеловал тетку в щеку. Нина Алексеевна взяла его под руку и повела к столу. В гостиной она сдала его на попечение своему племяннику и Аллочкину кузену Косте.

Это был единственный человек в комнате, помимо Нины Алексеевны, которого Леха знал в лицо. По возрасту он был равен Аллочке, по толщине был поперек себя шире, хороший компаньон в смысле выпить и закусить. Он пока еще брил бороду, но уже внимательно присматривался к своему дяде, вернее, к его торчащей скребком вперед короткой рыжеватой бородке, собираясь в летнем отпуску завести такую же.

Костя усадил Леху рядом с собой, нашел ему чистый прибор, положил в тарелку салат и налил в стопку водки. Напротив них за длинным столом сидела пара старичков и еще пожилая женщина у окна — вот и все гости. Леха действительно здорово опоздал.

Нина Алексеевна пошла в кухню за Аллочкой. Она подумала, что ей было очень приятно пройтись под руку с этим большим мужиком. Леха сможет прокормить семью. Леха сумеет защитить жену. От него так и хочется иметь детей. Надо сделать так, чтобы он достался Аллочке. Или Инфекции.

На кухне Аллочка делала вид, что моет посуду. Но все у нее валилось из рук. Она с тоской посматривала в окошко и жалела о том, что не может вот так просто взять и убежать куда глаза глядят. Надо помочь тетке прибраться после гостей. Конечно, можно все бросить на Костика. Это ведь ему отойдет теткина квартира после ее смерти. Но он уже слишком набрался. Проку от него никакого нет. Придется досидеть до конца.

— За гостеприимство, — сказал Леха, увидев, что Костик уже поднял рюмку. Ох уж эти рюмки. Вмещают сто грамм, а по виду никак этого не скажешь. Но Лехе надо было выпить.

Он высидел чудовищную пробку на Таганке, он мчался сюда по Ленинскому проспекту со скоростью сто сорок километров в час; так что заслужил. Действительно, заслужил. Да и перед разговором с Аллочкой надо было выпить тоже. Как ни крути, без водки не обойдешься.