Лодка отдалялась от берега, а бандиты уже топали по причалу, разъяренные тем, что их опять объегорили. В бешенстве жестикулировал командир, что-то восклицал. Автоматчики открыли ураганный огонь. Пули шлепались в борт. Все, кто находились в лодке, попадали. Даже Загадкин, умудрявшийся при этом не выпускать бразды правления. Стонала Джоанна, заткнув уши пальцами. Десантники разразились ответной стрельбой с левого борта, заставляя бандитов разбегаться в поисках укрытий. Крутасов отобрал автомат у раненого, выпустил из него последние патроны, досадливо отшвырнул отслужившую железку.
– Вот теперь точно нет патронов! – проорал он. И зачем-то добавил: – Как секса в СССР, блин…
– Но секс в СССР, однако, был! – захохотал Оленич. – Откуда бы ты взялся, Шура?
– А вот патронов – хрен, – мрачно отрезал Крутасов.
Олег тоже выбросил отслуживший автомат. Выхватил «глок», в котором еще что-то оставалось, принялся выстреливать комочки свинца – и, видит бог, он кого-то зацепил. Засмеялся мстительно и злорадно, откинулся. У Оленича еще оставались патроны, он привстал, строчил от пуза, фыркая, как лошадь. Толку от этого не было, пули не летают дальше, чем положено по ТТХ. Щелчок, оборвалась стрельба.
– Все? – угрюмо осведомился Олег. Оленич покосился на него, вызывающе бросил:
– Нет. – Рухнул на колени, сунулся под лавку, выхватив оттуда обросшую плесенью пивную банку, швырнул в сторону берега. И после этого с довольным видом сообщил: – Вот теперь все.
– Замечательно, – похвалил Олег. – Теперь зубами будем грызть врага. Больше нечем.
Катер бороздил мелкую рябь, выбираясь на середину водоема. Приближались стройные сосны на северном берегу, извилистая береговая линия, камыши, обрыв, заросший жухлой травой. За кормой, на южном побережье, царило оживление. Бандитов оставалось чуть больше двух десятков. Несколько человек бежали по мосткам – в обход озера, кучка толклась напротив пансионата. Огибая пушистый ельник, к пансионату приближалась машина – тяжелый джип. Трое автоматчиков отделились от компании и, забросив автоматы за спину, потащились навстречу автомобилю. А тот не сворачивал, он ехал точно по назначению. Остановился напротив бревенчатой постройки, бандиты о чем-то совещались с водителем. Дрогнуло сердце – похоже, у этих парней в данной местности все схвачено. И полиция не торопится – возможно, это неспроста, что она не торопится?
Скорость суденышка стала падать, закашлял мотор, из-под деформированного кожуха заструился дымок.
– Отставить, Загадкин, – встревожился Олег. – Только не говори, что мы сейчас встанем.
– Дотянем, товарищ капитан, – уверил боец. – Да неужто эта кобыла триста метров не проплывет?
– Сядем все… – с напрягом исторг бледный Максим. Он нашел приемлемую позу для ноги – на плече у Джоанны. А женщине было до лампочки, она обняла себя за плечи, погрузилась в прострацию и находилась вне доступа. Олег угрюмо оглядывал своих людей. Божья милость, что все живы, но на этом божьи милости, похоже, заканчивались. Тусклые от переутомления лица, нежелание шевелиться, что-то делать. Воевать нечем, да еще этот дополнительный тормоз в виде «обезноженного» Максима… Олег усмехнулся – в принципе, за голенищем имелся шестизарядный «ругер», и это именно то устройство, из которого всем шестерым можно застрелиться…
В складках местности на северном берегу имелась дорога. В разрывах между шапками леса на северо-восточной стороне на краткий миг возникла машина. За ней еще одна. Олег похолодел – «хлебные будки», латвийский спецназ «Омега». Он всмотрелся, может, ошибся? Но снова вскарабкался на холм громоздкий автомобиль – грузовик, скрещенный с автобусом. Растворился в море кустарника, снова всплыл. Похоже, он съехал с основной дороги и пытался по бездорожью пробиться к озеру. Ему приходилось давать порядочную петлю, местность пересеченная, подобраться к озеру он мог лишь с востока. Десантники очнулись, возмущенно загудели. Олег напряженно всматривался и обнаружил вторую машину, она мелькала между деревьями прямо по курсу, пропала из вида – очевидно, дорога отдалялась от озера. Значит, вторая часть подразделения пустилась в обход и скоро перекроет северное и северо-западное направление. Что бы это значило? Откуда они едут? Искали диверсантов у границы, но поступил сигнал, что они еще промышляют на латвийской территории? Он обернулся. В рядах «партизан» отмечалось замешательство. Встали люди, бегущие в обход, помялись, потянулись на исходную. А те, что пребывали у пансионата, садились в массивный джип. Разместить всю компанию он не мог, несколько черных точек бежали по склону к лесу. Ладно, уже неплохо. Все-таки загреметь за решетку к латышам – несколько предпочтительнее, чем в лучший из миров от пули безвестного «партизана»…
Катер медленно приближался к берегу, чадя прогорклым дымом. По курсу все было неплохо. Береговая полоса была изрезана, как норвежский фьорд. Крохотные бухточки, обрывы, узкий мыс, вдающийся в озеро и заваленный глиняными глыбами – неплохой защитный экран от тех, кто смотрит справа…
– Снова кризисная ситуация, мать ее… – приглушенно ругался Крутасов. – Командир, имеются дельные мысли?
До берега оставалось не больше ста метров. Впереди густой лес, можно успеть. Бандитов на южном берегу – как корова языком слизала…
– Загадкин, лево руля! – встрепенулся Олег. – Обходим мыс слева… И выжми из этой кобылы хоть что-нибудь, чего она тащится, как потрепевшая? Ну что, товарищи офицеры, все отдохнули, пока плывем? Есть желающие порвать жилы?
Глубина в водоеме, похоже, была приличной. Катер ткнулся в берег сразу за мысом. Очнулась Джоанна, вопросительно глянула на Олега. Работали проворно. Все переместились за борт. Максим прыгал на здоровой ноге, при этом помалкивал, в лице не было ни кровиночки. Его поддерживали за локти. Цепочка людей потянулась вдоль берега, повторяя его причудливые изгибы. Как и предполагалось, мыс закрыл их от тех, кто высадился из первой будки. Стоило сместиться к западу – там лес казался гуще. Олег подгонял людей. Но быстрее было некуда, люди работали на пределе. Гнилые коряжины путались под ногами, хлюпала вода, узловатые корни тянулись из обрыва и норовили схватить за одежду. Вскрикнул Максим, ударившись больной ногой. Крутасов удержал его, но от боли десантник чуть не потерял сознание.
– Мужики, кончайте эту лабуду… – хрипел Максим, сползая в воду. – Вы совсем перестали соображать? Куда вы меня тащите? Сами пропадете, и я с вами пропаду… Шабаш, оставляйте меня здесь… Не бойтесь, не подохну, ранение пустяковое, просто мышцу пулей порвало… Шура, да брось меня, кому сказано? Совсем уж в героизм не впадайте, храбрые десантники, блин… Видите трещину в обрыве? Затолкайте меня в нее.