Зарубежный криминальный роман

— Приглядите за ней.

— Не волнуйся, я все сделаю, — пообещал Мэнеринг.

Когда за Давидом закрылась дверь, Мэнеринг тщательно осмотрел ее, чтобы убедиться, что на ней нет следов взлома. Потом открыл ее и осмотрел замок снаружи. Нигде не было никаких царапин. Значит, тот, кто проник сюда, сделал это очень умело. Хотел бы он знать, что подумает полиция об этом замечательном средстве для открывания чужих замков.

Он — то знал, что они думали о его…

Мэнеринг не имел представления, сколько времени будет находиться здесь в одиночестве, и понимал, что лучшая возможность осмотреть все вокруг вряд ли представится еще раз. Что бы тут ни произошло, совершенно очевидно, Сара была чем-то очень сильно расстроена, и он должен постараться найти в ее квартире ключ к пониманию состояния девушки. Он должен также попытаться найти возможные следы ее противника, если он вообще был. Он вспомнил, как Сара уходила из «Quinns», и подумал, что она тогда была очень сердита, можно сказать, почти в бешенстве. Она просто ненавидела его в тот момент. Однако — Мэнеринг был почти в этом уверен — рассерженный человек не может, вернувшись домой, сунуть голову в газовую духовку.

Он быстро поднялся наверх. Сара лежала в том же положении, в каком он ее оставил некоторое время назад. Мэнеринг снял голубое покрывало со второй кровати и накрыл девушку, она даже не пошевельнулась, дыхание ее было ровным. Он был уверен, что она скоро придет в себя, потому что теперь она просто спала. Мэнеринг еще раз осмотрел ее запястья и убедился, что на них нет ни синяков, ни царапни. Наклонившись над девушкой, чтобы взглянуть на ее шею, он и здесь не заметил признаков насилия. Если кто-нибудь хотел инсценировать самоубийство, то следы насилия все равно были бы заметны. Следы физического насилия, конечно. А если какой-нибудь дурман или лекарство? Но достаточно ли было времени, чтобы лекарство могло подействовать? Весьма сомнительно. Если кто-нибудь поджидал Сару здесь, то, скорее всего, ему пришлось немного придушить ее с помощью шелкового шарфа или полотенца, набросив его на голову и затягивая сзади до тех пор, пока она не потеряла сознание. Затем шарф или полотенце можно было спрятать, а девушку посадить на стул перед газовой плитой, где Давид и нашел ее.

Если все было сделано так, как предполагал Мэнеринг, то на теле Сары не могло остаться следов насилия. Он вспомнил один случай, когда ребенок был вот также сначала частично задушен, а потом отравлен газом. Все выглядело как самоубийство до тех пор, пока потерявшая рассудок мать не призналась в содеянном.

Он внимательно оглядел спальню. Все было в полном порядке, за исключением передвинутых Давидом кроватей. Он заглянул в два туалетных столика, встроенных в углах комнаты так, чтобы на них максимально падал свет. Там ничего интересного не было, кроме вещей, который он и ожидал увидеть. Туалетный столик справа поражал порядком, стоящий слева являлся его полной противоположностью: он был весь засыпан пудрой, на нем валялась бумажная салфетка со следами губной помады, лежала почтовая открытка из Швеции. Может, этот столик принадлежал той девушке, с которой Сара снимала эту комнату? В углу валялись скомканные чулки. Неужели Сара могла так жить?

Она по-прежнему лежала неподвижно, и Мэнеринг решил спуститься вниз. Первое, что бросилось ему в глаза, когда он вошел в кухню, было большое банное полотенце, аккуратно сложенное на спинке стула. Он взял его в руки, а про себя отметил, что это именно то, что нужно, если кто-то решил сломить сопротивление своей жертвы. Развернув полотенце, Мэнеринг увидел на нем следы ярко-красной помады.

Может, его набросили на голову Сары, а может, она просто вытерла о него губы… Но с какой стати она стала бы это делать в таком состоянии?

Он постоял немного, пытаясь еще раз представить себе ее такой, какой видел в «Quinns», а теперь лежащей наверху в кровати. На ней был джемпер с рукавами три четверти, которые оставляли открытыми руки почти до локтей. Если Давид был точен, показывая, в каком положении он нашел Сару, то ее лицо лежало на руках. А какой должна быть наиболее удобная поза человека, если его руки сложены на столе? Мэнеринг взял стул, подвинул его к газовой плите и попытался найти удобное положение, при этом его щека лежала на тыльной стороне ладони, а не на руке. Были ли следы губной помады на тыльной стороне ладони Сары? Он вроде не заметил этого. Чтобы проверить свою догадку, Мэнеринг поднялся наверх. Но обе руки Сары были чистыми, хотя, когда она была в магазине, на ее губах была свежая помада, положенная толстым слоем. Если бы она лежала на сложенных руках, то на них обязательно остались бы следы помады.

Либо она сама вытерла помаду с губ, и тогда все было просто и ясно, либо она была вытерта полотенцем, когда его накинули ей на голову.

Само собой напрашивался вывод, что вряд ли это было попыткой самоубийства. Мэнеринг опять спустился вниз и прошел в большую, хорошо обставленную комнату, служившую гостиной, окна которой выходили во двор. Она была длинной и узкой. Здесь стояли большой диван-кровать с ярко-красной шерстяной обивкой, два кресла такого же цвета, несколько стульев и пуфов, радиоприемник и телевизор. В углу находилось небольшое пианино, а пол был покрыт огромным ковром. Вдоль одной стены стоял сервант из светлого дерева, а около другой — письменный стол. В комнате имелось всего два места, куда можно было бы что-нибудь спрятать. Мэнеринг открыл один за другим все ящики и дверцы серванта: бутылки с виски, джином, лимонным соком, содовой — обычный набор напитков. Он увидел несколько пачек сигарет, а также ножи, вилки, скатерти и все необходимое для сервировки стола.

Мэнеринг подошел к письменному столу и попытался выдвинуть единственный ящик. Он был закрыт на ключ. Вынимая из кармана связку ключей, на которой была отмычка, способная открывать все замки, он вспомнил о Давиде и улыбнулся. Молодой человек наверняка даже представить себе не мог, что у его шефа есть такой замечательный инструмент. Мэнеринг осторожно вставил отмычку в замок, несколько раз повернул ее, и внезапно на него нахлынули воспоминания. Давно, много лет тому назад, он вот так же открывал двери комнат, сейфов, сервантов с таким мастерством, каким владели единицы. Да, это было так давно, что, казалось, с тех пор прошла целая вечность.

Он не потерял своих способностей, эту точность движений, эту удивительную чувствительность пальцев и тонкий слух. Мэнеринг наклонился над столом, осторожно повернул отмычку еще раз и почувствовал, что замок сейчас откроется.

Наконец он услышал щелчок, на все это ушло не более минуты. Мэнеринг отступил от стола на шаг, вынул носовой платок, взялся им за ручку ящика и медленно выдвинул его.

Вдруг до его слуха донесся какой-то звук справа от двери.

Он был совершенно уверен, что звук раздался в квартире, поскольку до этого не слышал звука шагов по выложенной булыжниками дорожке, ведущей к дому. Это могла быть только Сара Джентиан.

Он не стал обращать внимания на этот звук и выдвинул ящик до конца.

Глава 7