— Джейн… Я, конечно, вас послушаюсь, но… но мне хотелось бы вас увезти на виду у всех.
— Мне бы тоже… Увы, это невозможно… Микаэль в такой ярости, что я опасаюсь худшего, если заявлю ему о своем отъезде, а теперь мне хочется жить, Мортимер.
— Как к вам проникнуть? Если я приду, ваш слуга не позволит мне войти!
— Действительно. Поэтому слушайте меня: вы войдете через черный ход. Для этого вам следует войти в садик и пойти направо. За домом есть дверь, я оставлю там ключ… Вы поднимитесь по лестнице, которая ведет в холл… там снова дверь, она никогда не запирается, вы подниметесь и на площадке — моя комната, первая налево… Я могу на вас рассчитывать?
— До ночи, Джейн.
— До ночи, Мортимер.
Положив трубку, Глория презрительно посмеялась над мужчинами и над Мортимером в частности. Потом позвонила сэру Микаэлю, чтобы поставить его в известность и приготовить ловушку, в которой найдет смерть леди Джейн и, возможно, этот тип из Камберленда.
Вечером, простившись с женой, сэр Микаэль вернулся в свой кабинет и вызвал мажордома.
— Садитесь, Реджинальд.
Слуга резко выпрямился.
— Мы не можем позволить себе такую вольность, сэр!
— Я вас прошу, Реджинальд.
— В таком случае, мы подчиняемся.
Он сел одной ягодицей — выражая тем почтительность — на самый краешек стула.
— Реджинальд, я обращаюсь к вам не как к слуге, а как к другу, которым вы стали с тех пор, как живете в моем доме.
— Мы благодарим вас, сэр, за такое заявление, идущее прямо к сердцу, и можем лишь заверить вас в полнейшей нашей преданности.
— Мне она потребуется… Реджинальд, вы воевали?
— Да, сэр.
— Значит, мысль о смерти вас не пугает?
— Это зависит… сэр.