А сам Гладышев по-прежнему на нарах?
На нарах.
А обесконеченный Комарин за кордоном?
За кордоном.
А Толя-Кунфу на три метра под землей?
На три метра под землей.
Получается, в данный момент и обратиться не к кому? В децентрализованном бандитском Питере? На тот случай, когда возникнет нужда получить ДОСТОВЕРНУЮ, ИСЧЕРПЫВАЮЩУЮ информацию по… частному случаю. Нет… м-м… коллектора?
Почему же нет… м-м… коллектора?! Почему же не к кому обратиться?!
Вика Мыльников наводяще задался риторическим вопросом. Только что в грудь себя не ткнул. Он, само собой, всего лишь мент в отставке. Но он и глава частной охранной структуры, способной разобраться в частном случае. Особенно если он, случай, пусть косвенно — задевает главу.
А задевает?
Да ни боже мой! Где бывший мент, бэх Мыльников, — и где исчезнувшая жена сэнсея!
А действительно — где?
Московский Бай-Баймирзоев, одно из первых лиц в известных кругах, авторитетно дал понять: не в Москве.
Питерский Мыльников — отнюдь не из первых лиц в известных кругах…
Хотя… круги эти всё сужаются и сужаются, если верить летописи бандитского Петербурга: Толя-Кунфу — Комарин — Гладышев…
Но если верить всё той же летописи, то существуют целые банды, состоящие преимущественно из милиционеров, из ста двадцати охранных обществ каждое третье действует как заправская бандитская организация.
Колчин как-то уже оповещал публично: он привык разговаривать только с первыми лицами.
Первым лицом в семье Мыльниковых для него была Галина Андреевна Лешакова-Красилина-Мыльникова. И не потому, что она верховодила на дому. Это она именно не на дому, а в гостях верховодила, то есть муж ей позволял компенсироваться, отзывался на уменьшительного Вику, величал жену мужественным «Гал» (галл!), Москва — не его город. Колчины — не его давние приятели (то есть Инна Колчина, но замужем она аж за сэнсеем!). Пусть потешится Гал (-л!), пусть восполнит острую самолюбийственную недостаточность.
Но дома, но в Питере — тень, знай своё место.
Ди-Жэнь — тень на одном склоне горы, солнце — на другом. Не так ли?
ebooksa