— Но она на поезд поехала?
— Ой, слушай, откуда я знаю! Что ты меня спрашиваешь?! Она передо мной не отчитывалась. У нее тут дела, помимо меня. Мы попрощались и… всё.
— Что значит: всё?! Она же твоя подруга!
— Да, подруга! А дальше?!
— Я тебя спрашиваю: а дальше?
— Ой, отстань! Откуда мне помнить! Да ничего с ней не могло случиться!
— Тебе напомнить, что может случиться с одинокой женщиной в Питере поздним вечером?
— Вот эту тему, пожалуйста, оставь! Я тебя ни о чем не просила, если хочешь знать! Я тебя только об одном просила: никогда мне не напоминать! — Тик у Мыльниковой еще участился, она привычно держала щеку ладонью. Жест получился не профилактическим-бесстрастным, а наоборот, «мамочки-мамочки-мамочки! страсти какие!».
— Ночевала она у тебя?
— А где же еще?
— Это не ответ.
— Допрос? У меня!
— А какого числа уезжала?
— А я помню?
— Предположительно — двадцатого. Девятнадцатого… — вставил реплику Колчин. Он вернулся из Токио двадцать первого. Инна должна была где-то тогда же поспеть.
Колчин как бы самоустранился от участия в семейном диалоге, безучастно разглядывая образчики «дурилок» на стеллаже, но пристально следил за развитием разговора.
Самой замысловатой «дурилкой» из всех находящихся в комнате была Лешакова-Красилина-Мыльникова. Ее, так сказать, фальшивинка была чуть ли не осязаемой. То ли она действительно знает больше, чем говорит, то ли говорит меньше, чем знает. Не одно и то же. Почувствуйте разницу. Отчитываться перед мужем Викой она не намерена, поделиться соображениями с гостем Колчиным — да, но не в присутствии третьего лишнего.
А третий лишний напирал, тем самым демонстрируя сэнсею, кто в доме хозяин (это — раз!), кто готов приложить максимум усилий, дабы чем-то быть полезным сэнсею (это — два!), кто имеет реальную возможность прояснить туманность, использовав свое влияние в известных кругах (это — три!).
Тут-то бывший мент Мыльников, ныне глава охранной структуры, и совершил краткий обзор состояния дел в известных кругах: кто бы мог из ныне действующих «авторитетов» обеспечить нужной информацией?
Кто-кто! Только пальцем в грудь себя не ткнул.