И — не должно быть в живых того или тех, кто прямо ли, косвенно ли поучаствовал в том, что Инны — нет.
И никакая «Книга черных умений» ИМ не поможет и Колчина не остановит. А у него есть оружие посильней «Книги черных умений»! Оружие это — ЮК, выпивший чашку воды, прервавший все нити, связывающие с семьей и с кем бы то ни было из прежних близких. Презрение к жизни. И глупо вообще даже принимать во внимание возможные последующие неудобства жизни — вычислят, придут, посадят, осудят, посадят на подольше. Идет ли презрение к подобным неудобствам в сравнение с презрением к собственной жизни как таковой? Не идет.
Да, человек к сорока годам должен иметь своего… силовика, своего… доктора, своего… доверенного среди криминала, своего… мастера в автосервисе. И своих… учеников. Все они готовы помочь, даже если он об этом не попросит. Особенно ученики: учитель, учитель! мы не можем не помочь! Насмотрелись, понимаешь, видеобарахла!
Нет. Он — один. Он сознательно сходит с пути. Путь-до. Обстоятельства сложились таким образом, что ему, ЮК, надо, нельзя не сойти. Но это только его решение — и он не вправе распоряжаться чужими судьбами. За исключением…
За исключением судеб тех, кто стал причиной исчезновения Инны. И судьбы их предопределены.
Колчин, если верить «маячку» на «мазде», двигался в направлении к Ярославлю.
Колчин двигался по направлению к Санкт-Петербургу.
К утру он там будет.
К утру «мазда» вернется с озера Неро.
И наплевать, что безымянные парикмахеры докумекают, что в «мазде»-то Колчина и нет. И не было. Наплевать, что докумекают, цырульники, — Колчин и в самом деле бросал камни по кустам.
Да! Бросал. Бросал, бросал и вдруг слышит: «Ой! Больно как!» Попал!
За ночь можно далеко уехать.
Далеко-далеко. Где его никто не будет прослушивать. Где его никто не будет прослеживать «маячком».
А вот он — будет. На первой стадии.
На первой стадии ВОЙНЫ.
Колчин двигался по направлению к Санкт-Петербургу.
«Девятка-жигуль» в конце концов не хуже «мазды».
Колчин сорвал привязь.
Санкт-Петербург
Декабрь. 1994
ebooksa