Сопроводитель

Бармен был уже другой. Хотя с виду такой же аморфный. Но если у ночного имелось оправдание — спать хотел, — то нынешнего понять было сложней. Глупо чего-то хотеть в одиннадцать утра. В это время человек должен быть полностью удовлетворен жизнью, радоваться ей, как первоклашка — первой двойке.

Но бармен не радовался. Равнодушный, как слон, принял заказ, принес мне кофе, яичницу о четырех глазках и двух кусках колбасы, после чего развернулся и уполз в свою берлогу. Ну, всем взяла забегаловка, и даже веселуха здесь случается, когда разные волосатые наведываются. Да вот персонал невежливый. Утром приятных сновидений забыли пожелать, сейчас — приятного аппетита. Может быть, потому я ничего приятного ни в сновидениях, ни в пище и не обнаружил. Ну, да ладно. Был бы желудок полон.

Допив кофе, я поднялся и вышел на улицу. Вовсю светило солнце. Было тепло, но, по случаю утра, еще не жарко. Погодка как раз для тех, кто вопит, что лето — лучшее время года. Я тоже относился к их числу. Так что это была и моя погодка.

Подойдя к машине, я забрался в салон и погрузился в созерцательное состояние. Такое уж у меня с утра оказалось настроение. К тому же теплынь, загородная атмосфера, природа, похмелье… Сами понимаете.

Просидев так минут десять и до самых пяток прочувствовав, как прекрасен мир, я завел мотор и поехал домой. Там меня ждали дела. Не сказать, чтоб неотложные, но тем не менее. Чем быстрее я с ними распутаюсь, тем быстрее опять стану свободным и счастливым в своей свободе человеком.

Добравшись до дома, я первым делом проверил почтовый ящик. Цыплят по осени считают, а деньги — круглый год. Тем более вечнозеленые деньги, с портретами американских президентов.

Если они, конечно, есть. Но мой почтовый ящик был пуст. Их не украли, поскольку никаких следов взлома я не наблюдал. Подобрать ключ было невозможно, потому что я, хитрый, сделал внутри ящика вогнутую прибабаху, которую можно было сдвинуть, только засунув палец внутрь, причем в строго определенном месте. Иначе вскрыть ящик, чтобы об этом не догадался его хозяин, было невозможно. Выходит, заветный конвертик с баксами туда просто не клали.

Меня это обстоятельство серьезно удивило и огорчило. Мы договаривались, что деньги будут доставлены утром, а на дворе уже стоял полдень. Выходит, с их стороны имел место обман. Я зря потратил эту ночь — впустую и бесплатно. Неприятное открытие. Так что, поднимаясь к квартире, всерьез задумался, а стоит ли звонить Пипусу на предмет обнаружения трупа его адвоката. Если меня кинули, то почему, спрашивается, я должен рвать задницу ради кинувших меня? Хотя, по совести, Пипус здесь был совершенно не при чем. И тем не менее лучшим решением при сложившихся обстоятельствах было напрочь забыть о происшедшем, продолжая жить, как раньше, с той лишь разницей, что в моем кошельке было теперь почти на три тысячи долларов больше.

Добравшись путем сложнейших умозаключений до этой мысли, я одновременно добрался и до своей квартиры. Но вынуть ключ и отпереть дверь не успел, потому что помешал прозвучавший сверху голос:

— Ну, наконец-то! Я уже три часа жду. Думал, ты совсем пропал.

— А в чем, собственно, дело? — я посмотрел туда, откуда прилетел голос, и увидел крепыша. Помяни черта, он и появится. Как говорится, закон вшивых — по ловцу и зверь бегает. Только-только думал о нем, а он тут, как тут. Неторопливо спускался с лестницы, и шоколадного цвета носки его ботинок заставляли судорожно сокращаться мой желудок, который с шоколадом не дружил с детства.

— А в том, что я тебе деньги принес, — сообщил роялеобразный. — Не решился в ящик класть — ненадежные они, эти ящики. Ломают их, почту вытаскивают. А три тысячи долларов — сумма немалая, другому за такие деньги год пахать приходится. Обидно будет, если пропадут.

— Зря боялся, — возразил я. — Говорил же, что в нашем доме ящики не вскрывают, по мелочам не размениваются. Широкой души люди живут. К тому же мой — с секретом, я ему секрет самолично встроил.

— Я не знал, извини, — спускаясь постепенно, он подошел совсем близко ко мне, левую руку засунул в карман, очевидно, за деньгами, а правой неожиданно сделал мне неприятное. А именно — двинул под дых.

От человека, на которого в данный момент работаешь, такой хохмы, согласитесь, ожидать трудно. Ну, деньгами накажет, ну, словами наругает, но чтобы бить — такое со мной впервые.

От неожиданности я согнулся в полный вопросительный знак. И тут же увидел, как в лицо летит сытая, обтянутая черной джинсой, коленка. Попытка увернуться не удалась — предыдущим ударом воздух из меня был выбит основательно, и слипшееся кишками тело двигаться не пожелало. Так что коленка поимела контакт с моей физиономией без каких-либо препятствий.

На этот раз телу — само виновато, глупое — шевелиться все-таки пришлось. Хотя бы для того, чтобы резко разогнуться, а потом, рухнув боком, ссыпаться вниз по ступенькам.

Падение приятных ощущений не прибавило. Если по честному, то я бы вовсе обошелся без него… Ну, разве только из любознательности.

Человек, некогда сперший зубы у буденовского скакуна, не спеша спустился вниз, по пути крикнув куда-то в неизвестность:

— Давайте сюда! Поработаем.