Он послушно открыл водительскую дверь, достал рацию и забубнил в нее:
— Третий, третий, я пятнадцатый, прием!
— Я третий, прием, — протрещала рация в ответ.
— Слушай, я на месте, взяли кучу народа. Один говорит, что это дело Советского райотдела и что их машина уже едет. Пробей. Прием.
— Понял. Конец связи.
Мент повернулся ко мне и подозрительно протер взглядом с головы до ног — как заботливый смотритель статую в музее:
— И что мы будем с тобой делать, если врешь?
— Хошь, бронежилет твой сожру? — предложил я. — Прямо так, без соли.
— Разбежался! — не согласился он. — Бронежилет же кевларовый!
Последний довод мне понравился, и я не стал настаивать:
— Ну, не хошь — как хошь.
Заверещала рация. Трескучий голос раза три скороговоркой потребовал пятнадцатого. Тот откликнулся:
— Слушает пятнадцатый. Прием.
— Пацаны из Советского едут. Прием.
— Понял. Конец связи.
Главный мент снова протер меня глазами. Теперь взгляд был изучающим. Чистый Павлов перед тем, как начать над собачками издеваться.
— Ну и что? Ты ведь не думаешь, что мы вас вот так сразу возьмем — и отпустим?
— Конечно не думаю, — сказал я. — И совсем не сразу. И даже не вы отпускать будете. Пацаны из Советского, а?
— Ага, — мент выглядел недовольным. Может быть, ему не по нраву пришлось, что придется нашу теплую компанию передавать в другие руки? А может, просто месячные внезапно посетили? Затрудняюсь ответить. — Ладно, заткнись. Вот дождемся советских — им будешь баки заливать. Ты, кстати, где пистолет взял?
— Говорить? — уточнил я.