Всего собралось машин тридцать. Благо, пустырь был обширный, он легко вместил и наши авто, и их. Причем, оказалось, что по количеству транспортных средств мы их перекрывали вдвое.
Зато значительно уступали по головам. Это стало очевидно, когда боевики выбрались наружу и столпились у обочины. Их было больше раза в полтора.
Еще сильнее мы проигрывали в вооружении. Примерно половина подъехавших ощетинилась «Калашами». Вторая половина ощетиниваться не стала, но я не сомневался, что и у них за душой имеется что-нибудь огнестрельное. С нашей же стороны этим добром располагали человек десять от силы.
Я тоскливо изучал толпу напротив. Они красиво стояли, плечом к плечу, дыша впередистоящим прямо в затылок. Будь у нас пулемет «Максим» или танк Т-34, и с ними можно было бы покончить минуты за две. Но этого добра у нас не было. Не было завалящей гранатки Ф-1, подпольная кличка «лимонка», которую можно было бы кинуть в центр собрания.
Основная масса подъехавших была в черном — от джинсов до самого подбородка. Тренированные качки и просто дерганые гопники, но все, как один, готовы к бою. Короче, репутация самой отмороженной бригады, похоже, находила свое подтверждение.
За одним исключением — впереди других стояли, лениво переговариваясь, пять человек, которые под определение «братки» ну никак не подходили. И дело даже не в том, что обычную братковскую униформу им заменяли более цивильные костюмы — от абсолютно белого прикида, состоявшего из брюк и рубашки у коротышки-брюнета до идиотского, на мой взгляд, костюма-тройки у толстяка с легким пушком на голове. Цвет пушка определению не поддавался уже давно.
Дело, скорее, было в том, что никто из этой пятерки в участники активных боевых действий ни на первый, ни на второй, ни даже третий взгляд не годились. Просто пятерка успешных бизнесменов выехала на лоно природы. А орава пацанов на заднем фоне — это просто шестерки, подай-принеси. Что с того, что их много? У нынешнего предпринимателя желаний — море, только успевай поворачиваться.
А потом бригада расступилась, пропуская вперед самого-самого, который был Пистон. Только тогда я еще не знал, что это и есть Пистон.
Роста — чуть выше среднего, зато широкий и до безобразия объемный. Весом, на мой взгляд, центнера под полтора, причем жира в нем было минимум — только-только, чтобы рельеф мышц скрыть. Маскировка. Лысый, как у Котовского, череп и полное отсутствие шеи. Голова торчала непосредственно из могучих плеч. Вся его фигура выражала мощь — неприкрытую, презрительную. Как у автомобиля БелАЗ. Тоже ведь, в своем роде, автомобиль, да?
Прошествовав через почтительно расступившуюся толпу походкой уставшего матроса, он вышел вперед и окинул нас оценивающим взглядом из-под полуприкрытых век. И, видимо придя к какому-то заключению, протянул:
— Та-ак! Все честные фраера в сборе. Это даже хорошо. Я Пистон. Слышали про такого?
— А то, — проскрипел Дедушка Будильник, лукаво щурясь. Уж не знаю, что у него было на уме, только не похоже, чтобы вся эта ситуация была ему не по нутру. Я даже грешным делом подозревал, что он ловит от нее кайф, вспоминая партизанскую молодость. — И с парнями твоими давеча ночью успели познакомиться. Хорошие ребята. Только малость придурковатые.
— Ага, — удовлетворенно отметил Пистон. — Я-то ехал только за одним чувачком. А здесь, похоже, собрались все, кто мне нужен. Жука, тебе — пять с плюсом и премиальные, — он повернулся к своим и махнул рукой невидимому Жука. — Хорошо ты их отследил.
— Да без проблем, — донесся безликий голос из толпы.
— Ну что, фрайера, делать будем? — поинтересовался Пистон.
— Детей точно делать не будем, — хмыкнул Генаха.
— Не будем, — кивнул пригородный дон. — У вас тут, как я погляжу, сходняк. А тут мы на огонек заглянули. Так что вместо сходняка получится стрела. Вы ж ничего против не имеете, а, фраера? Рамсы разрулим, терки перетрем, да? У нас ведь есть, о чем терки тереть?
— Между нами, девочками, мы вас не звали, — сообщил Генаха. — И свой сходняк без вас неплохо проводили.
— А ты чего встреваешь, конокрад? — удивился Пистон. — Ты, что ли, за главного? Ты, что ли, базар держать будешь?
Кавалерист не нашелся, что ответить. Что меня, сказать по совести, немало удивило — обычно он за словом в карман не лез — поднаторел в этом деле, постоянно пикируясь со мной. Однако сейчас только покраснел местами, как камуфляжная форма, и опустил глаза. Преимущество было не на нашей стороне, и Генаха, уж на что безбашенный, понимал это.
ebooksa