Карл содрогнулся: «Вот это игры… Хотя какие там к чертовой матери игры! Уши оборву засранцам!»
Лифт был занят, кнопка у двери горела красным цветом. Карл побежал по лестничному маршу. Снизу до него донесся звук открывшейся кабины лифта и шаги, которые вскоре затихли за парадной дверью. На четвертом этаже щелкнул замок, и Карл увидел Вячеслава Ивановича, выходящего из своей квартиры.
– А, Карл! – приветствовал он соседа. – Здравствуй. Составь компанию старику. Если не торопишься, конечно. Одну секунду, я закрою дверь.
Карл даже не поздоровался.
– Пойдемте быстрее, дядя Слава. Кажется, вашей собаке хотят оторвать голову. – Не глядя на побелевшее лицо соседа, он быстро побежал вниз.
Когда Хейфец ступил на лестничный пролет между вторым и первым этажами, до него донесся шум заработавшего стартера и вслед за ним ровный, негромкий рокот запустившегося двигателя.
Карл в несколько прыжков преодолел последние ступени и выбежал из подъезда. В «Жигулях» сидел человек в милицейской форме, он включил заднюю передачу и повернулся назад. Он не обратил внимание на группу мальчишек, сидевших на газоне в трех-четырех метрах от его автомобиля. Спокойно заведя мотор и включив магнитофон, он подавал машину назад, чтобы развернуться.
– Стой! – Карл замахал руками.
Мальчишки бросились врассыпную, оставляя собаку, привязанную за шею двумя веревками. Старухи у подъезда испуганно посмотрели на парня. Одна из них перекрестилась, увидев его безумные глаза.
– Стой!!
Гаишник не видел и не слышал предупреждения. Он продолжал разворачиваться, натягивая невидимую веревку. Тишка, ничего не подозревая, с недоумением смотрел вслед убегающим друзьям.
Карл лишь на мгновение ощутил беспомощность. Он схватил валявшийся на дороге кирпич и, далеко прыгнув вперед, с отчаянным криком что есть силы бросил его в лобовое стекло машины.
Стекло оказалось каленым, а не триплексом, тысячи маленьких острых осколков блеснули ослепительным фейерверком, десятки их врезались в шею и руки милиционеру, кирпич сильно ударил в плечо.
Гаишник среагировал мгновенно. С акселератора нога переместилась влево и утопила педаль тормоза. Машина встала как вкопанная.
Собака только сейчас поняла, что ей грозит опасность, и стала метаться из стороны в сторону, насколько позволяли натянувшиеся веревки.
От неожиданной и острой боли милиционер перестал соображать, но длилось это секунду-две. Он отчетливо понял, что на него нападают, и, еще не видя нападавшего, рванул застежку на кобуре. Поворачиваясь в кресле, он вытащил пистолет и быстро передернул затвор. В двух метрах перед машиной он увидел парня, его блестящие глаза, даже уловил его тяжелое дыхание. Не колеблясь ни одного мгновения, гаишник направил на него ствол.
Но Карл видел все действия милиционера и отметил про себя, что тот не снял пистолет с предохранителя. Но, похоже, тот окончательно пришел в себя и перевел пистолет в рабочее положение.
Карл прыгнул на капот машины боком, сдирая кожу осколками стекла, и ногой ударил по руке милиционера. Однако пистолет остался в его руках, и Карл, предотвращая выстрел, коротко, но сильно ударил в челюсть гаишника. Тот обмяк. Карл взял пистолет и посмотрел на бесчувственного милиционера.
– Дурак… Люди ж кругом…
Он сидел на капоте машины и не видел, что происходит вокруг: как подбежал дядя Слава и освободил Тишку, не видел порядочной толпы вокруг себя. Очнулся он от мягкого прикосновения.