Тот упрямо качнул головой, и наступило молчание. После четырех недель заключения Пермяков имел право на решающий голос. Антону даже не пришло в голову настаивать. Ситуация заходила в тупик, но должна была закончиться, как ей и положено, хорошим настроением.
Инициатором этого выступил сам Пермяков.
— Знаете, что оказалось там самым простым? — спросил Сашка.
— С Кормухиным разговаривать, — предположил Пащенко.
— Нет. — Сашка улыбнулся и снова покачал головой. — С Сорокой. Две недели в одной камере с отморозком — это причал для души, ищущей отдохновения.
Антон думал, что пребывание в одной камере с Ферапонтовым-Сорокой станет для Пермякова тяжелым испытанием. Оказалось, что самыми невыносимыми для заместителя прокурора стали встречи с коллегой по фамилии Кормухин.
— Очень трудно, просто невозможно разговаривать с тем человеком, который смотрит тебе в глаза и уверен в том, что ты предатель.
— Забудь, — посоветовал Пащенко. — Мы знаем, что ты не вымогал этот чертов дом.
— Спасибо, что вы верили мне, ребята, — устало выдавил Пермяков. — Но я вымогал этот чертов дом.
Темнота обрушилась на берег так стремительно, что Сашка различался в ней уже с трудом.
— Что ты сказал?.. — не поверил своим ушам Копаев.
Пермяков был чуть пьян. Его прежнее местонахождение давало возможность делать сезонные скидки на цену заявления. Антон с прокурором еще не понимали, что вечер стремительно превращался в ночь.
— Саня, повтори, что ты сказал, — опять тихо попросил Копаев. — Я, кажется, ослышался.
— Ты не ослышался, да и Вадик тоже. Я ухожу из следственного комитета.
— Я ничего не понимаю, — выдохнул Пащенко. — Ты пьян, Сашка. Поехали домой, тебя сестра заждалась!
Вместо ответа Пермяков откинулся на подставленный локоть и стал осматриваться в поисках спиртного. Он хотел не буженины или сыра. Такими движениями мужик может искать только водку.
— У меня есть еще одна бутылка в багажнике, — сообщил Вадим Антону.
— Так принеси.
Пермяков неуверенной рукой наполнил пластиковый стакан, медленно выпил жгучую жидкость, с хрустом сжал посудинку и отбросил ее в сторону.
— Я вымогал тот чертов дом. Делал это сознательно, отдавал себе отчет о последствиях. Кормухин был прав, но не смог это доказать. — Сашка наградил друзей тем цепким взглядом, который бывает только у хорошо выпивших людей, и добавил: — Нашу школу не переборешь, правда? Школа наша!.. Ничего он не смог доказать. Я сломал его. Да и вы помогли, спасибо. А насчет дома не сомневайтесь — вымогал, хотя дело прошлое…