Потом он-де уехал.
Менты, какие-то Зелинский и Гонов, которых Виталька впервые в жизни увидел лишь на суде, нагло врали. Они говорили, что он стал первым в них стрелять, а потом, когда они ответили и попали в его машину, влетел в универмаг «Центральный». Сколько наглости нужно, чтобы придумать такую дикую, безумную вещь? Он влетел в универмаг! Зачем оно ему надо? Сообщение о пальбе в полицейских взволновало его меньше. Впрочем, к концу заседания выяснилось, что Штука не стрелял. Обижаться не стоит. Менты, они и есть… менты. Взять с них, как с козла молока. Нечего. В общем, если послушать, чем занимался Виталька в ночь с пятого на шестое июня, то получается, что он пребывал в милитаристическом угаре. С бабой из стриптиза, и с той в стрелялки играл. М-да!..
Так вот не с нее первой, а с этих двоих последних и следовало начинать. Зелинский и Гонов. Они говорят, что он произвел около пяти выстрелов, первым разбил боковое стекло. Пуля в двух сантиметрах от виска… петлял по городу… общественная безопасность и все такое прочее. Говорят неплохо. Хуже пишут.
«Управляя автомобилем мерцедес отказался повиноваться… стал стрилять по окнам целясь в голову… вынуждены применить оружие на паражение по колесам».
Одним словом, попотеть парням пришлось основательно. Не столько на дороге той ночью, сколько утром в суде.
А сегодня у этого героического экипажа выходной. Как выяснилось на суде, оба не женаты, живут рядом с отделом вневедомственной охраны. По всей видимости, когда после армии выбирали работу, решили пойти на ту, которая недалеко от дома. Ближе всех были вагонное депо и ОВО. В депо особо не пофантазируешь, и удостоверение со стволом там не дадут.
Давясь собственными мыслями и злостью, начинающей проспаться, Штука подъехал к дому Зелинского. Старшего наряда, если верить базарам в суде. Он еще раз через тонировку стекла сверил адрес с тем, что был написан на бумажке, заглушил двигатель и стал ждать.
Был бы Виталька чуть внимательнее, непременно заметил бы, что в тридцати метрах за ним остановился и тоже замер в ожидании «Форд» белого цвета.
Копаев вел Штуку от самого дома и пока оставался незамеченным.
Зелинский вышел через сорок минут, около двенадцати дня. Он выбросил сигарету, которую закурил, судя по всему, еще дома, и направился в сторону капитальных гаражей.
Кусков на этот раз был на «Ауди», взятом в аренду у вице-президента «Форт-банка». Поэтому беспокоиться о том, что его кто-то узнает по машине, не стоило.
Гараж Зелинского находился гораздо дальше от его дома, чем работа. Кусков ехал за ним, как леопард за медлительной мартышкой. Бесшумно и мягко. Три или четыре раза ему хотелось отпустить полицейского метров на сто, дать по коробке, разогнаться и… Но Штука всякий раз гнал эти мысли из салона, как ос.
Следом за ним двигался серый «Форд» Копаева. Виталька, увлеченный преследованием, его не замечал.
Гараж имел номер 1285. Старший экипажа ОВО распахнул створки ворот, вошел внутрь и сел за руль. Любой двигатель требует прогрева.
Вот тут-то Виталька и подъехал. Со скоростью пятьсот метров в час он подкрался к гаражу так, словно собирался в него заезжать. Так же медленно, собирая широким бампером обе створки, Штука прижался к строению под номером 1285 и закрыл ворота. Он поставил АКПП в положение «Р», вышел и направился в калитку, в которой тут же показалась голова Зелинского. Хотя, может, и Гонова.
Штука так толком и не понял, кто из них кто. Барабанили за трибуной одно и то же, одинаково чесались и бубнили как говорящие мягкие игрушки. Мол, отказался повиноваться… общественная безопасность…
Штука пробил без замаха, но мощно. По грохоту канистр и еще какого-то железа он понял, что его старания даром не пропали.
Через пару минут Зелинский стоял в глубине своего гаража, у тыльной стены, в очень неудобной для себя позе. Его правая рука была привязана к потолочной балке буксировочным тросом, а левая — цепью от бензопилы. Из-за нее сотруднику ОВО, жаждущему славы, не хотелось не только дергаться, но и шевелиться. Если бы Штуке пришло в голову сбить сержанта с ног, то отрезанная кисть стража порядка тут же упала бы на землю.
Штука сидел на капоте новенькой «девятки», курил и смотрел на распятие, расположенное прямо перед ним.
— Ну, медали захотелось, медали!.. Мы знали, что тебя все равно не посадят! А так видишь, как хорошо вышло: и мы премии получили, и ты на свободе! Хотя, друг, когда мы автомат у тебя нашли…