Чужая игра

— Всем мобильным группам! Состояние готовности — «Красные флажки». Зона «В», принимайте гостей…

— Пора, соколики…

Волкодав надел бронежилет. Мы последовали его примеру.

— Как ныне сбирается вещий Олег… — запел Волкодав. — На выход!

Мы покинули «девятку».

— Попрыгали, — скомандовал Волкодав. — Оʼкей. Кошачьи лапки. Майор, ты еще не забыл, как управляться с этой лейкой? — Он показал на мой автомат.

— Надеюсь, что нет.

— Только запомни: в случае чего сначала стреляй, а потом кричи: «Стой, ты арестован!» Похоже, сегодня мы будем иметь дело не с твоими грызунами, а с парнями, кое-что смыслящими в нашем деле. Даю рубль за сто. Так что не мандражируй и руби под корень. Потом разберемся.

В ответ я лишь кивнул…

Из-за поворота блеснули фары легковушки, и минуту спустя послышался гул мощного мотора.

Я знал, что в это время мобильные группы спецназа уже проникли на территорию «пороховых складов», чтобы подготовить «объекту» достойную встречу.

Мы обкладывали его, как охотники матерого волка красными флажками.

Киллер

Наше казарменное положение превратилось в форменное мучение.

Собранные под одной крышей на весьма ограниченном пространстве парни не находили себе места от безделья и какой-то несвойственной им нервозности. Разговоры велись или на повышенных тонах, или вообще никто не раскрывал рта.

Тягостное ожидание усугублялось еще и поведением Чона: он замкнулся в себе, и было заметно, что корейца гложет какая-то забота.

А потому его с виду невозмутимый облик напоминал снаряженную гранату, из которой вот-вот выдернут чеку.

Мы расположились в двухэтажном здании бывшего детского садика, купленного фирмой «Теллус» у какого-то предприятия.

Здесь уже началась реконструкция, но она пока затронула только двор, откуда сгребли различные павильончики, качели, песочницы, прочий нехитрый самодельный инвентарь и сломали забор. Теперь вместо чисто символического решетчатого из деревянных планок ограждения возводили бетонную стену почти трехметровой высоты.

Работы велись с восьми утра до пяти вечера, и в это время мы сидели тише воды, ниже травы.