Меня тянул за руку белобрысый помощник.
Следующая очередь обрушила еще кусок бруствера. Разрывные пули хлопали и взрывались мелкими яркими вспышками. Меня, словно раскаленной иглой, ткнуло в шею, плечо. Это были осколки пуль.
– Гранаты! Где гранаты?
Я увидел расширенные глаза Зайцева. Он кричал, и ему, наверное, тоже было страшно. Гранаты сунул нам в руки Паша Скворцов. Я действовал, как механизм, глядя на командира роты. Наверное, только он понимал всю опасность нашего положения.
Судя по треску пулеметных очередей и реву моторов, танк был уже близко. Паша сдернул вниз ружье. Обрывки моего опыта говорили, что даже самые точные попадания из ружья не остановят несущийся танк.
– Бросаем! – громким, срывающимся голосом, командовал Тимофей Макарович Зайцев. – Быстрее!
Он высунулся и метнул тяжелую противотанковую гранату. Оказывается, я уже отогнул усики и выдернул кольцо. Поднялся и швырнул «ворошиловские килограммы» в Т-3, который был уже совсем рядом.
Ручные противотанковые гранаты взрываются от удара, даже легкого толчка. Граната Зайцева рванула раньше, сбив меня с ног ударной волной. Словно врезали по лицу тяжелым мешком с зерном. Наверху ахнул еще один взрыв – сработала моя граната.
В ушах звенело, а губы почему-то щекотало. Я потер их ладонью и увидел кровь. Она текла из носа по подбородку, шее. Тем временем Зайцев бросил еще одну гранату. Рвануло едва не над головой.
Я высунулся наружу. Т-3 застыл метрах в пяти перед траншеей. Сорвало и скрутило левую гусеницу, раскололо колесо, вмяло нижнюю часть лобовой брони. Башенный пулемет отстучал очередь и замолчал. Мы находились в мертвой зоне, пушка и пулеметы Т-3 достать нас не могли.
Возникла минутная пауза, а затем обе стороны начали активно действовать. Из бокового башенного люка высунулся танкист и открыл огонь из автомата. Из другого люка вылетели две или три гранаты М-39, похожие на гусиное яйцо.
Они весили всего двести граммов, но, взорвавшись в траншее, могли натворить дел. Мы шарахнулись в разные стороны, но внизу взорвалась лишь одна граната, а я вспомнил про автомат, висевший за спиной.
Вслед за мной открыл огонь из своего «томпсона» Паша Скворцов. Убитого или тяжелораненого танкиста втянули в люк, гранаты тоже больше не бросали. Зато длинными очередями ударил пулемет, рассеивая пули в метре над бруствером.
Меня дернул за рукав Зайцев и показал на другой танк, кативший в нашу сторону.
– Бутылки с КС сохранились? Надо кончать с ним.
Мы бросили сразу три бутылки с горючей смесью, подхватили ружья, патроны и побежали в другой конец траншеи. Бондарь добивал из пулемета выскакивающих наружу танкистов, кого-то достал, двое убежали.
Расстреляв диск, уже догонял нас, когда позади рванул горевший факелом Т-3. Снарядами и горючим он был загружен под завязку. Клубящееся пламя захлестнуло траншею, мертвые тела Егора Гнатенко и его помощника.
Тесной кучкой, выставив стволы ПТР, открыли огонь по приближавшемуся танку. Это был тоже Т-3. Мы в него попали, возможно, пробили броню. Но, развернувшись к нам лобовой частью, экипаж обрушил очереди сразу обоих пулеметов, затем выстрелил из пушки.
Первый снаряд прошел слишком высоко. Зато второй рванул перед бруствером, обвалив груду земли. Будь калибр покрупнее, нам пришлось бы туго. Шарахнул очередной взрыв, и мы поняли, что, если не уберемся, пушка нас достанет. Переглянулись. Вылезать наверх означало угодить под пулеметный огонь, позади горел Т-3 и бензин, стекавший в траншею.
– Будем вести огонь, – заявил Зайцев. – Теперь уже кто кого.
ebooksa