Цепной пес самодержавия

22
18
20
22
24
26
28
30

– Я не боюсь ни смерти, ни вас, царские прихвостни!

– Поэтому ты весь из себя такой храбрый стоишь здесь, а твоих приятелей уже закопали.

Честно говоря, я его специально провоцировал на драку. Мне очень хотелось получить хоть какое-то моральное удовлетворение за напряженное ожидание всех этих дней, за томительное блуждание в потемках и поиск еле видимых ниточек, которые могли привести к преступникам. У меня не было таланта гениального сыщика, не было планов или идей, так же как и озарений. Выжидать – это все что мне оставалось, но это было очень тяжело. Теперь мне надо было получить свое – избить его так, чтобы он катался по земле и выл от боли, но стоило мне шагнуть к нему, как он это понял и, перестав корчить из себя героя, испугавшись, быстро отступил назад, спрятавшись за спинами конвоиров. Пашутин это тоже заметил, поэтому предостерегающе крикнул:

– Сергей! Не надо!

Внутри меня в последний раз вспыхнула и погасла холодная ярость и сразу навалилась усталость.

– Я поеду домой.

– Погоди. Вместе поедем, – сказал Пашутин, после чего стал отдавать команды: – Унтер-офицер Бабахин! Этих двух бандитов под усиленным конвоем доставить в жандармское управление! Головой за них отвечаете! Подпоручик! Организовать охрану подвала до прихода саперов и следователя! Затем все изъятое доставить в управление!

– Так точно, ваше высокоблагородие!

– Будет исполнено, господин подполковник!

Разбудила меня трель дверного звонка. Я чертыхнулся, встал, набросил халат и пошел открывать дверь, а по пути глянул на часы, висевшие на стене. Стрелки показывали пять минут седьмого. На пороге, в чем у меня не было сомнений, стоял Пашутин. Он был небрит, глаза запали. Спрашивать о его виде не стал, так как знал, что подполковник эту ночь провел в жандармском управлении.

– Ну что?

– А ничего! – зло и резко ответил он мне. – Ничего не сказали!

– Погоди! Как…

– Дай пройти, или ты собрался меня на пороге держать! – Он был зол и не сдерживал себя. Я посторонился, пропуская подполковника в прихожую. Закрыв дверь, я спросил:

– Есть будешь?

– Еще как! У Сашки Мартынова кроме чая и коньяка ничего нет!

Мы вошли в комнату. Я внимательно посмотрел на него. Пашутин нахмурился под моим взглядом, потом отрицательно покачал головой и нехотя произнес:

– Нет и не было никакой связи у Арона с какими-либо жандармами, хотя спрашивали их… в достаточной степени профессионально. План, оружие и деньги на подготовку они получили из своего центра.

– Какого центра?!

– Мне бы тоже хотелось это знать! Сегодня ночью прошлись по трем адресам, что из них вытрясли. И что? Хозяева божатся, что, дескать, сдавали комнаты чужим людям, но те сейчас съехали. А! Проклятье! Все впустую!