Несмотря на то что дело шло к рассвету, Карл Лонгмак не спал, не имел права спать.
Ядовито-желтый, как недоспелый лимон, маркер гулял по листу бумаги с отпечатанным на нем текстом. Мистер Лонгмак правил сводку новостей об очередном запуске российской космической ракеты, подготовленную московским отделением американского телеканала для передачи в эфир США. Бессмысленное занятие. Никому в Америке новости о достижениях русских в области ракетостроения не интересны, никто их транслировать не собирается, разве что чертова ракета взорвалась бы при запуске и взрыв унес бы жизни хотя бы пары человек.
Размышления о взрыве перешли на загадочный тромонол, который вот-вот должен был стать достоянием Соединенных Штатов. По времени операция по захвату сверхмощной взрывчатки подходила к концу.
Лонгмак не допускал и тени сомнений в успехе. Негативные мысли влекут за собой негативные события и наоборот. Лонгмак мыслил позитивно. Кроме того, он просчитал все варианты и учел каждую мелочь. Отрицательный результат попросту исключался.
Довольный собой, американец откинулся в кресле и принялся есть теплую пиццу, разогретую в микроволновке. Ему нравилось брать ломти пальцами, пачкая их в красном соусе. Он походил на кровь, которой он в свое время пролил немало. Слизывая соус, Лонгмак вспоминал страны, где ему довелось побывать в качестве агента ЦРУ. Имена и лица покойников давно стерлись из памяти, а если бы и нет, то это не испортило бы аппетит американцу. Его организм работал превосходно. Вот что значит постоянная забота о здоровье.
Лонгмак знал, что в свои пятьдесят выглядит безупречно, и гордился своей внешностью хорошего парня из боевика. Чувственные губы, честные ясные глаза, крутой подбородок, свидетельствующий о сильном характере. В России он чувствовал себя белой вороной.
«Отвратительная страна, — подумал он, жуя очередной кусок пиццы. — Разве такой судьбы я достоин? Обидно торчать по ночам в офисе, ожидая звонка какого-то грязного украинского террориста».
Покончив с трапезой, он встал и прошелся по большому полупустому кабинету с постоянно опущенными жалюзи на трех окнах. Строгая офисная мебель, несколько дипломов на стене, бесшумный кондиционер, на столе фотография семейства Лонгмаков. Симпатичные дочурки и красавица жена, которых Карл видел только на фотосессии, потому что они были такой же фикцией, как дипломы, вымышленное имя Карла Лонгмака и его пост в представительстве телеканала. Тем не менее ему нравилось воображать, что где-то в Массачусетсе или в Новой Англии его действительно ждет дружное семейство, в кругу которого так приятно лакомиться рождественской индейкой под клюквенным соусом.
Резидент ЦРУ взял двумя пальцами последний ломтик пиццы и, запрокинув голову, отправил его в рот. В этой позе и застал его долгожданный телефонный звонок.
Тщательно вытерев руки салфеткой, Лонгмак посмотрел на номер, высветившийся на дисплее смартфона. Цифры были те самые. Их зеленая окраска свидетельствовала о том, что линия свободна от прослушивания, тем не менее американец не собирался вести беседу открытым текстом. А вдруг собеседнику вздумается записать разговор или выкинуть еще какой-нибудь фортель? Нет уж, лучше себя обезопасить.
— Алло, — произнес Лонгмак. — Я слушаю.
Изъяснялся он по-русски свободно и непринужденно, потому что до пятнадцатилетнего возраста жил в Одессе, хотя это совсем другая история.
— Алло? — послышалось в трубке. — Мистер Лонгмак?
Это был голос Петра Сердюка. Судя по тону звонившего, чтобы порадовать собеседника хорошим известием.
— Да, — был ответ, — Карл Лонгмак из службы русских новостей. Я вас узнал, мистер Сердюк. Вы ведь наш специальный корреспондент, если не ошибаюсь?
— Совершенно верно, — прозвучал глумливый смешок. — Корреспондент, ага. У меня сообщение.
— Я слушаю, — поторопил собеседника Лонгмак.
— Информация из надежного источника. На поезд Москва — Челябинск было произведено нападение. Есть убитые. Даже много убитых.
— Так. А цель нападения известна?
— Говорят, к составу был прицеплен какой-то специальный вагон, — доложил Сердюк, успевший вжиться в роль. — Вот на него-то и напали.