До этого момента Галкин и не подозревал, что он трус. Впрочем, не осознавал он этого и сейчас. Он просто спасал свою жизнь. Ведь глупо не подчиняться инстинкту самосохранения, верно?
«Я удержу эту чертову дверь, — думал он. — Я должен удержать ее во что бы то ни стало».
— Не открывается, — пожаловались с той стороны.
— Дай я, — произнес второй мужской голос, тоже изъясняющийся с легким акцентом.
Галкин напряг все свои мускулы, но ненадолго. Рой раскаленных металлических пуль, прошивших дверь и тело Галкина, заставили его расслабиться — расслабиться настолько, что ноги перестали держать его.
«Конец», — понял он, чувствуя, как пальцы сами собой отлипают от дверной ручки.
— Меня… убили, Николаич, — прохрипел он из последних сил, а еще попытался свалиться так, чтобы преградить вход в купе.
Трусом Галкин пробыл недолго. Хотя героем прожил совсем ничего.
«Эх, паря!» — с тоской подумал Белоусов и, не слезая со стола, трижды пальнул в человека, возникшего в дверном проеме.
Поза была неудобная, положение — отчаянное, но две пули попали в цель: одна пронзила легкое, другая разорвала кишечник и печень.
В следующую секунду за спиной первого нападающего возник второй, который буквально нашпиговал конвоира свинцом из автомата. Несчастный попробовал выстрелить в ответ, но собственный пистолет сделался слишком тяжелым для него. Обливаясь кровью, он повалился головой вниз и сломал шейный позвонок, но не почувствовал этого.
Контейнер, которым он лупил по бронированному окну, так и остался торчать в проломе. Не хватило каких-нибудь двух-трех ударов, но теперь произвести их было некому.
Перешагивая через лежащие тела, Кроха добрался до окна и завладел серебристым контейнером. Держа его как портфель, он собирался покинуть купе, когда кто-то схватил его за штанину.
Это оказался Кястис. Его рука была выпачкана в крови и казалась одетой в багровую перчатку.
— Что ж ты, гад… — прошипел он, — через своих переступаешь?
— Я думал, тебя убили, — пояснил Кроха, бесстрастно глядя на раненого.
— Не убили, — возразил Кястис. — Придется тебе меня вытаскивать.
— Эй! — раздался за окном голос Сердюка. — Скоро вы там? Отходим! Скорее!
Не сводя глаз с лежащего, Кроха кивнул на окно:
— Слыхал? Надо торопиться.