Поскольку отойти Королев не мог, он попросту упал. В ту же секунду прогремело три выстрела подряд, в комнате запахло горелым порохом. Скосив глаза, Королев увидел, как мелко подергиваются подошвы Бурова, а сам он уже не нависает над генералом, а тяжело сползает на пол, и свитер на его спине темнеет, теряя яркие краски.
В комнату ворвался очумелый дежурный с пистолетом на изготовку. За его спиной маячил Гуляев, тоже вооруженный. Опасаясь, что они сейчас начнут палить куда попало, Королев просипел:
— Отставить!
Боль постепенно отпускала. Он кое-как встал, чтобы помочь Левичу откатить труп арестованного и поднять Комаровского.
— Целы, Валентин Сергеевич? — тревожно спросил Левич.
— Порядок, полковник. Убери руку. Я сам.
Отвернувшись, генерал принялся отряхивать запылившийся костюм. Через всю щеку, от глаза до шеи, по его лицу протянулся кровоточащий порез.
— Хорошо, что глаз не задел, — сказал Левич.
— Это я виноват, — пробормотал майор медицинской службы Гуляев.
— Нет, я, — негромко, но отчетливо произнес Королев. — Мне следовало надеть на арестованного наручники и держать оружие наготове. Готов отвечать за преступную халатность.
Комаровский посмотрел на него с любопытством.
— Уважаю, майор, — сказал он наконец. — Но ты здесь ни при чем. Это я его раздразнил.
— Вина моя, — гнул свое Гуляев. — Я не счел нужным предупредить, что у спецпрепарата бывают побочные эффекты. У людей с нарушенной психикой лекарство может вызывать агрессию. Они становятся невменяемы, в них просыпается немотивированная жестокость. — Гуляев кивнул на труп, под которым медленно расплывалась кровавая лужа. — Вот как у него.
Некоторое время все смотрели в мертвые глаза Бурова, устремленные в потолок. Было похоже, что только теперь он задумался о том, на что и зачем потратил жизнь, подаренную ему Создателем.
Впрочем, сочувствовать ему никто не собирался.
— Жил собакой, собакой и помер, — прокомментировал Комаровский, и было видно, что он едва сдерживается, чтобы не сплюнуть.
Королев хотел объяснить, почему не смог предотвратить нападение на генерала, но не успел. Его взор помутился, и он упал вторично, на сей раз потеряв сознание.
— Как он? — мрачно спросил Комаровский, имея в виду Королева, отправленного в госпиталь под присмотром майора Гуляева.
— Жить будет, но любить вряд ли, — ответил Левич, отключив мобильник, по которому только что связался с главврачом госпиталя. — Анекдот такой был, помните?
— Какой, к свиньям собачьим, анекдот? — гаркнул Комаровский, да так, что сидящая на стуле Ивета едва не обмочилась от страха.