– Видно, вы и вправду не представляете, с кем имеете дело. Вам недостаточно одной кассеты? Тогда мы можем предоставить запись вашей беседы с неким господином Подберезовым.
– Не надо, – сдавленно отозвался Абрамов и почувствовал, как его прошиб холодный пот.
Дело в том, что Подберезова ему сосватал Андрей Гаврилов, поручившись за него «как за самого себя». Подберезов был представителем крупных иностранных фирм-фрахтовщиков. Именно он, Подберезов, посулив Ивану Борисовичу невиданные барыши, уговорил его сдать в аренду три большегрузных танкера каким-то грекам, которые на поверку оказались с Кипра. Греки-киприоты заключили контракт на поставку нефти в Грецию, взяли у него суда без предоплаты, исчезли, фирма-поставщик потом вчинила «Балторгфлоту» иск, грозила арестами… Словом, именно Подберезов фактически и был главным виновником банкротства флота.
Абрамову с трудом удалось отмазаться от Подберезова, который очень кстати исчез, и Иван Борисович уже думал, что о том злополучном Антракте, с которого Подберезов обещал ему «лимон» баксов, никто и не вспомнит. Да вот всплыл-таки фрахтовщик вместе с видеокассетой… Но как они узнали? Ведь беседа с Подберезовым происходила с глазу на глаз на его, Абрамова, даче. Хотя раз уж они могли снять его с Анджелой в «Добрых ручьях», то чего удивляться…
– Я все понял, – безрадостным тоном сообщил Абрамов.
– Ну вот видите, как все прекрасно складывается. Я знал, что мы обязательно достигнем консенсуса.
– Но что вы конкретно от меня хотите?
– Иван Борисович, считайте, что мы не хотим от вас ничего. Кроме… одной маленькой услуги. Мы просто просим вас войти в наше положение. Фирма, которую я имею честь представлять, вложила уже колоссальные средства и не собирается их терять из-за того, что кто-то в вашем городе хочет купить «Балторгфлот» в обход закона. Нам это странно. Мы чтим закон, потому что сами законные… – собеседник усмехнулся своей удачной шутке. – От вас не требуется ничего криминального. Только немного оттянуть день проведения аукциона. Конкурс назначен на двенадцатое?
– Да, – устало подтвердил Иван Борисович, хотя он уже знал, что дату конкурса втихомолку перенесли на неделю раньше – на пятое.
– У нас сегодня третье, – продолжал Филат. – Десять дней роли ведь не играют – для вас, а для нас это очень важная фора во времени. Правда, было бы лучше, если бы тендер отложили на месяц! Так вы нам поможете? – добавил он таким тоном, что у Абрамова по плечам и шее пробежал колкий озноб. – Или вы еще не поняли, с кем имеете дело?
– О чем вы говорите! – вскричал Иван Борисович. – Это просто невозможно!
Вы даже не подозреваете, какие силы в городе заинтересованы в скорейшей приватизации компании.
– Повторяю: не надо так горячиться, Иван Борисович! – по-отечески увещевал незнакомец. – Нервные клетки не восстанавливаются.
– Хорошо, я попытаюсь, – сказал Абрамов, – Но самое большее, что я могу сделать, это отложить конкурс максимум на две недели. И даже в этом случае мне нужно найти весьма убедительные аргументы.
– Вы говорите о деньгах? – В голосе собеседника послышалось недоумение.
– Какие к черту деньги! Я потеряю доверие… городских властей.
– Это не самое страшное в жизни. Если вы не выполните нашу просьбу, тогда потеряете наше доверие, а это, поверьте, куда опаснее. У меня сейчас лежит видеокассета, оригинал с вашей Анджелой. Ее можно немедленно отослать в мэрию…
– Хорошо. Я сделаю все, что от меня зависит.
– Вот и славненько. Когда вам перезвонить?
– Завтра… Нет, лучше послезавтра.